Когда отступать некуда, дерутся насмерть

– А овчарки были твои? – перебила ее Настя.

Аськины! Она так и заявилась к нам – со своими собаками! Ее вышибли из дома родители. Именно из-за собак. Она решила бросить танцы и устроить дома питомник немецких овчарок. Ну, а они были против. Эти двое – кобель и сука – весь дом там перегрызли… Вплоть до родителей. Ну, я узнала, что Аське буквально негде приткнуться, и предложила ей жить у нас. Я думала, нам будет веселее. И собакам все же лучше на природе. Аська, конечно, согласилась. И ты можешь себе представить – на второй же день я их с Димой вытащила из постели!

У нее перехватывало дыхание, но она все же заставила себя договорить:

– И до вчерашнего дня мы жили… Втроем. Это было невыносимо. Иногда я устраивала ему сцены, уходила к родителям… Но каждый раз он заезжал за мной и отвозил за город. Я не могла сказать «нет». Сегодня утром я тоже была у родителей, потому что ночью он хотел… Он хотел… – Она сипло вздохнула. – Короче, тебе просто повезло, что ты нарвалась на меня.

– Да уж, повезло так повезло!

Настя наконец сняла с плиты искипевшийся чайник. От квартирной хозяйки осталась заварка, которую та забыла увезти. Больше в доме ничего не оказалось. Настя заварила чай прямо в большом чайнике, налила в чашку, придвинула подруге:

– Пей. Ты все мне рассказала?

Лера кивнула и осторожно поднесла чашку к губам. Рука у нее дрожала.

– А кто убил твоего мужа?

– Я не знаю… Я не знаю! Неужели ты думаешь, что я бы сегодня села в его машину, если бы знала?! Я не самоубийца!

Настя кивнула:

– Верно… А кто убил Асю?

– Не знаю! Не знаю!

Настя встала, взяла свою сумку, отыскала там предсмертную записку Аси, расправила ее на столе. Лера невольно протянула руку, чтобы схватить бумажку, Настя успела ее отодвинуть:

– В самом деле не знаешь?

Лера умоляюще смотрела на нее.

– Ладно, предположим, ты этого не делала, – Настя помахала бумажкой. – Но это! Это написала ты! Неужели я не помню твоего почерка?! Сумасшедшая! Сколько поздравительных открыток ты мне написала! Твой почерк – с наклоном влево! У всех нормальных людей – вправо, а у тебя – влево! Потому что до третьего класса ты была левшой!

– Настя! Я ее не убивала!

– Но ты же знала, что она мертва! Уже когда мы поехали к тебе домой, ты это знала! Иначе почему ты была так спокойна?! Я чуть с ума не сошла, когда увидела ее труп, а ты?!

– Клянусь тебе – я этого не делала!

– Бог тебя надоумил забрать оттуда записку! – Настя чиркнула зажигалкой и подпалила угол бумаги. Когда огонь подобрался к ее пальцам, она опустила пылающий комок в пепельницу. Лера жадно следила за тем, как бумага корчится в огне, превращается в хрупкий пепел. – Не иначе, как бог тебя надоумил… Потому что твой почерк узнает любой дурак.

Лера снова плакала, и было ясно, что ни на один вопрос она ответить не сможет. Настя прошла в комнату, разложила старый скрипучий диван. Бросила в изголовье большую подушку без наволочки, развернула плед. Все это принадлежало квартирной хозяйке, и больше у девушек не было ничего.

– Я ложусь спать! – крикнула она. – Не сходи сума, завтра поговорим!

Она легла, прикрыла ноги пледом. В комнате было жарко, батарея жарила невыносимо, хотя март близился к концу. Настя погасила ночник, подвинулась к стене. Спустя несколько минут к ней пришла Лерка. Она легла с краю, и Настя ощутила, как она дрожит.

– Ну, перестань, – сказала Настя. – Представь, что мы в пионерлагере. Через месяц вернемся по домам. Хватит плакать.

– Я не плачу, – Лера повернулась к ней и ткнулась головой в Настино плечо. И сказала, что ей не к кому, совершенно не к кому будет идти…

И когда Настя уже засыпала, до нее донесся еле слышный вопрос:

– У тебя есть загранпаспорт?

Глава 4

Наутро Лера исчезла. Проснувшись, Настя обнаружила, что она осталась одна. Спустилась во двор и не увидела там знакомой синей машины. Вместе с машиной пропало и серебро, и та самая сумка, которую Лера вынесла из дома. Одно из двух – либо она сбежала, либо отправилась реализовывать ценности. Верным оказалось второе предположение. Лера вернулась к вечеру.

– Я все продала, – лихорадочно сообщила она. – Теперь мы богаты… Во всяком случае, пока.

– Сколько же ты выручила? – поинтересовалась Настя.

– Достаточно, чтобы уехать.