Когда отступать некуда, дерутся насмерть

– Он хотел меня изнасиловать, – так же мрачно и немногословно пояснила Настя.

– Потому ты его ударила?

– Да.

– А где взяла ножницы?

Настя замялась – отвечать или нет? И в конце концов неохотно призналась:

– В той квартире, где вы меня прятали. В ванной.

– Али сам дурак, – задумчиво сказал Сергей. – Уж если ты пошла в ванную, он должен был идти с тобой.

Толстяк мерзко хохотнул:

– Он бы тебя потер и сзади и спереди!

Настя замолчала. Она поклялась, что больше не скажет ни слова. Машина давно уже ехала по предрассветному, пустому городу. Наконец она остановилась у дома, где все окна были еще темные. Только на втором этаже, над продуктовой лавкой, светилось окно, полуприкрытое жалюзи.

Глава 9

Рассвет наступал медленно – так медленно, что белая штора на окне долго оставалась темной. Потом она постепенно налилась смутным светом, порозовела и наконец стала золотой. Теперь в гостиничном номере стало совсем светло. Стала видна немногочисленная мебель – старая, тщательно выкрашенная в белый цвет и уже во многих местах облупившаяся. Широкая кровать с высокой железной спинкой, унизанной шариками. Загадочная картина в черной рамке, висевшая над кроватью. На картине изображался парусник, готовый к отплытию в синюю даль. Парусов было столько, что, пожалуй, при своих небольших размерах парусник должен был опрокинуться.

На эту замечательную картину и любовался парень, лежащий на постели. Подушку он разместил не в изголовье, а в ногах, так что картина была ему хорошо видна. Парень смотрел на нее так упорно, будто видел там что-то очень интересное. От этого занятия его оторвал легкий стук в дверь. Стучали очень осторожно, деликатно.

– Антре! – негромко ответил парень.

Дверная ручка повернулась, и снова раздался стук. Парень, чертыхнувшись, вылез из постели, обернул вокруг бедер простыню и подошел к двери. Прежде чем он успел задать вопрос или отпереть, послышался тихий голос:

– Скорее же…

Он распахнул дверь, и его обвили горячие, жадные руки. Девушка прижималась к нему так, что лишала его всякой возможности двигаться.

– Тише, – прошипел он, втаскивая ее в комнату и усаживая на постель: – Где ты была, черт тебя возьми?! Я тут уже сутки!

– Прошу тебя, – она все еще не могла от него оторваться. – Спустись вниз.

– Зачем еще?

– Они там требуют, чтобы ты снял для меня номер или еще чего-то, не знаю.

– Скорей всего, им был нужен твой паспорт, чтобы заполнить регистрационный бланк. Мы ни минуты тут не останемся, – торопливо сказал он. – Погоди, я оденусь. Никакой комнаты я для тебя не сниму. Уедем сейчас же!

– Влад!

Лера (а это была она) ласково, но очень настойчиво ухватилась за край простыни, в которую он завернулся и потянула его к себе. Парень присел рядом и быстро, довольно небрежно поцеловал ее в глаза, в губы, в шею. Она опустила ресницы, потянула на себя край простыни.

– Не время, Лера, – Влад с трудом высвободился. – Соображать надо. Помоги! Где мой чемодан?

– Позвони им туда, вниз, – разочарованно, но все еще с надеждой попросила Лера. – Скажи, что через час мы уедем. Влад, хотя бы на несколько минут остановись! Дай мне посидеть рядом с тобой! Мне так скверно!

– Что случилось? – невнимательно спросил Влад, бегая по комнате, уже в плавках, и укладывая в чемодан немногочисленные вещи. – Если ты заметила, тут нет телефона. Этот паршивый мотельчик не оснащен такими роскошествами.

Влад, мне столько пришлось пережить! – Она встала и нерешительно подняла с пола его смятую рубашку. – Влад, это было ужасно…

– Все будет еще хуже, если мы тут останемся еще на полчаса, – нервно повторил парень, вырывая у нее из рук рубашку. – Да что с тобой? Снимайся с тормозов. Почему ты так задержалась? Этот вонючий мотель из меня все кишки вынул! У меня было такое расстройство желудка! Ты не представляешь!

– Это от нервов, – вздохнула Лера. – Боже мой, Влад, зачем мы все это затеяли… Сейчас мне становится по-настоящему страшно. Эти люди мне не простят… И тебе не простят. Они ждут тебя и в Марселе, и в Ницце… Они во всех аэропортах, на всех дорогах! У меня такое чувство, что они везде…

– Нив Марсель, ни в Ниццу мы не едем, если ты помнишь, – отрезал он. – Постой!

Парень вдруг остановился: