Когда отступать некуда, дерутся насмерть

– Ты достаточно начудесила за эти дни, дочка, – сказал Андрей. – Я знаю про все твои подвиги. И одну тебя тут не оставлю. Выходи.

Лера вышла. Витас тоже вылез, подпрыгнул, потянулся. Он был тонкий, как прутик, хрупкий, загорелый, очень живой. Глаза у него были цыганские – черные, чуть выкаченные, очень беспокойные, с затаенной мыслью на дне.

– Почему у тебя такое имя? – спросила его Лера, потихоньку спускаясь с дороги. Под ногами осыпались камни, тонкими ручейками тек песок. Послеполуденное солнце растопило сосновую смолу, и она слышала этот запах – такой же, как в Подмосковье.

– Мама узбечка, папа литовец, – с готовностью ответил Витас, прыгая за ней следом. – Вот здесь, в тенечке, мы и посидим.

Но сам не сел, видимо, испугался за свои джинсы. А Лера опустилась на землю под соснами, снова вдохнула горький аромат хвои. Прижалась спиной к дереву, провела рукой по теплому стволу – и рука стала липкой и пахучей от смолы.

– Чемодан, – сказала она, будто во сне.

– Чемодан в багажнике, – ответил Андрей. Он тоже спустился к ним. – Почему ты так переживаешь за него? Там ничего ценного нет.

– Как? – Лера распахнула глаза.

– А ты туда заглядывала? Я только что заглянул. Там только одежда, и причем не твоя. Мужская. И еще – вот!

Он кинул к ее ногам какой-то пакет. Она развернула его, и на землю посыпались исписанные на машинке листки… Лера прочла несколько слов и подняла голову:

– Это рукопись… Рукопись Влада… Что это значит? Где деньги?

В этот миг Витас, зайдя сзади, одним ловким движением налепил ей на рот широкую полосу скотча. Лера задохнулась от неожиданности, дернула головой – и поняла, что мальчишка заодно обмотал лентой скотча и сосну. Андрей присел, схватил ее за ноги и крепко связал их крест-накрест.

– Руки! – шепнул Витас, и этот шепот показался ей оглушительным.

Она закрыла глаза от ужаса. Почувствовала, как Андрей – это была его рука, сильная, надежная – берет ее правое запястье. И немедленно – боль. Не такая уж невыносимая, но Лера все же замычала сквозь скотч и бешено рванулась.

– Левую! – Витас крепко держал ее левое запястье. Его пальцы тоже оказались сильными. Когда Андрей перерезал вены и на левой руке, Лера уже не стонала, не пыталась крикнуть. Она молча, с предсмертным ужасом в глазах смотрела на них.

Андрей сложил нож и сунул его в карман.

– А теперь мы немного отдохнем, – сказал он. – Верно, Витас?

Тот кивнул и достал сигареты. Андрей поднялся к машине, принес фляжку, обтянутую кожей, и бумажный пакет, какие дают в бистро. В пакете оказались сандвичи с цыпленком. Эти двое уселись прямо перед Лерой, причем Витас сел не на землю, а на колени Андрею. Он обнял его за шею тонкой загорелой рукой, взял у него фляжку и приложился. Отпив немного, вытер мокрый рот о щеку Андрея и улыбнулся:

– В такой жаркий день коньяк – это не то, что надо. Лучше бы выпить холодного вина.

– Выпьем в самолете, – Андрей взял у него фляжку. – Лера, постарайся нас не задержать. У нас через три часа – самолет. Мы летим первым классом, так что не лишай нас удовольствия. Кстати, что передать Владу в Париже?

Она закрыла глаза. Даже если бы они отлепили скотч, она бы промолчала. Слишком велик был ее позор. Теперь она все поняла. «Мальчишка, – думала она с какой-то спокойной, бессильной яростью. – Мальчишка… Конечно, это он. Мать – узбечка, а отец – литовец. В первое время, когда мы познакомились, он у Влада с языка не сходил. Я еще спросила его тогда – может, мальчишки ему нравятся больше? А он только смеялся надо мной… Я и сама над собой смеялась. Я думала, что это во мне говорит простая ревность. Мальчишка следил за мной, ему приказал Влад. Они вместе снимались в том французском фильме. Все это время они были вместе. Этот Андрей – не знаю, кто он, но тоже негодяй и тоже «голубой»… Тоже! Тоже – как Влад? Я с ума сойду… Я сойду с ума… Димка говорил, что все актеры – гомики. Я смеялась ему в лицо. Он дразнил меня, потому что немного ревновал к Владу. Но и Дима не знал всей правды. Или все-таки знал? Дура я. Дура набитая».

– Несколько дней назад, – неторопливо заговорил Андрей, прожевывая сандвич, – несколько дней назад Влад позвонил мне поздно вечером. Ему обычно требовались консультации по поводу сценария. Фантазия у него небогатая. А у меня с этим все в порядке. Он спросил, как совершить убийство, перерезав человеку вены. Я тогда его плохо понял.