Давай сделаем ЭТО… ещё лучше. Откровенно об интимном

* * *

Андрон, 35 лет:

– Я не могу вспомнить, сколько виски я выпил, но точно слишком много.

* * *

Вера, 23 года:

– Я была пьяна.

* * *

Людмила, 34 года:

– Я напилась.

* * *

Василий, 27 лет:

– Пьяный и обкуренный.

* * *

Лиза, 26 лет:

– Мы курили травку…

Все эти люди заглушали свое НЕЖЕЛАНИЕ вступить в интимные отношения. Они спросили свое тело об истинных желаниях. И тело ответило: «Нет!» И сердце ответило: «Нет!» И тогда они наплевали и на свое тело, и на свою душу. Зачем? Почему? Ради чего?

Когда начинается самое интересное, застенчивые выходят курить на балкон. Но порой они гораздо счастливее тех, кто остался в комнате… Потому что они ничего не делают по принуждению.

* * *

Наталья, 46 лет:

– Я решила расстаться с девственностью на школьном выпускном. Я никому не сказала об этом. Просто решила, и все.

* * *

Сергей, 46 лет:

– Я зашел за Наташкой, чтобы идти с ней на выпускной. Казалось, я ждал этого дня всю жизнь. Я возлагал на него большие надежды. Я принес розы. Ее мать растрогалась, всплакнула, поставила цветы в вазу и обняла нас. Лидия Ивановна ко мне хорошо относилась. Она знала, что я любил Наташу с первого класса. Она доверяла мне.

Наталья:

– На улице было холодно. И я попросила у Сергея пиджак. Мы дошли до перекрестка. Там меня ждал Колька, наш двоечник, головорез и обормот. Короче, совсем ненадежный тип, в которого я была влюблена. Я чмокнула Сережку в нос, пожелала хорошо повеселиться и ушла с Колькой.

Сергей:

– Я не мог поверить, что это происходит со мной и что я так просто отпустил любимую девушку с этим козлом.

Николай, 46 лет:

– Мы пошли в Ботанический сад. Перелезли через забор, разодрали рукав Серегиного пиджака, смеялись как бешеные. Нашли укромное место и расстелили пиджак. Целовались как безумные. Потом Наташка что-то заартачилась, я стал злиться и рвать на ней платье, она извивалась подо мной, я резко вошел, она стала кричать. На ее вопли прибежал сторож. Мы улепетывали от него – только свист в ушах.

Наталья:

– Там, на траве, я и забыла Сережкин пиджак.

Сергей:

– Это был чехословацкий пиджак, который мой отец одолжил у своего начальника сыну, т. е. мне, на выпускной. Я вернулся домой без пиджака. Я не помню, что выговаривал мне отец… Но первый костюм у меня появился только после института, когда я сам стал зарабатывать.

Утром мне позвонила Наташка и, рыдая, попросила приехать.

На ее теле были синяки, кровоподтеки и укусы. Ее мать была на работе. Оказалось, она отругала Наташку за то, что та такая дура. Колька был сыном начальника исполкома. И если бы они поженились, в семье сразу бы решилось множество проблем. Ведь Лидии Ивановне так тяжело было поднимать на ноги одной троих детей…

* * *

Павел, 28 лет:

– Ей определенно понравился ее первый раз.

* * *

Роман, 32 года:

– Моих родителей посадили в тюрьму за незаконные сделки с недвижимостью, когда мне было шесть лет. Мамина сестра, у которой я жил, заставляла лизать ее почти каждую ночь. Эта игра называлась «В собачку». А ее муж-милиционер смотрел на это и дрочил.

* * *

Вадим, 24 года:

– Меня изнасиловал отчим. А потом долго уговаривал ничего не говорить маме.

* * *

Лена, 19 лет:

– Меня изнасиловал мамин начальник. А потом еще и денег дал… на аборт. Сукин сын!

Только одна из трех девушек, которые лишились девственности до 18 лет, заявили, что этот секс был желанным. Страшная статистика.

* * *

Виктория, 42 года:

– Мне было больше двадцати. На летней практике после четвертого курса я встретила девушку. Ларису. Я была счастлива от того, что дышу с ней одним воздухом. Но когда дело дошло до близости, она не смогла…

* * *

Лариса, 42 года:

– Вика, я не могу лишить тебя девственности. Это должен сделать мужчина. Возможно, это твой единственный шанс стать нормальной, полюбить, выйти замуж.

* * *

Виктория:

– Уже потом, после тридцати, я обращалась в центр брака и семьи, психолог сказала, что может помочь мне научиться любить мужчин, если я этого сама страстно захочу. Я не хочу. Я другая. Другая женщина. Женщина, которой хорошо с женщинами.

Но тогда ради любимой я поклялась, что потеряю девственность с мужчиной, если ей нужна такая жертва. Она говорила, что это не жертва, это мое спасение. Но я хотела совсем другого спасения. Разве то, чего мы не желаем, то, чему мы противимся, может быть нам благом?