Misterium Tremendum. Тайна, приводящая в трепет

– Я не запирала, клянусь! Замок сработал автоматически.

– Допустим. А почему погас свет?

– Да, это ужасно. Видите ли, здание очень старое, проводку давно не ремонтировали, и с электричеством часто бывают проблемы. К тому же призраки. Их тут несметное множество, хозяйничают как у себя дома. И такие шутники, спасу нет. – Она сначала улыбнулась, потом засмеялась. – А про сауну это хорошо. Очень остроумно. Я считаю, всегда, в самой скверной ситуации надо сохранять чувство юмора.

Все еще хихикая, она открыла дверцу в нижнем ряду, медленно выдвинула носилки, откинула простыню. Никакого ключа не потребовалось, доктор просто повернула ручку.

– Вот, можете полюбоваться.

Иван Анатольевич увидел именно то, что ожидал. Мягких тканей не осталось, вместо них была корка. Несколько минут он стоял и смотрел. Доктор стояла позади, сопела и хмыкала.

– Продукты горения в данном случае оказались благом, – произнесла она, заглянув Зубову через плечо, – бедняжка задохнулась и умерла легко. А представьте, если человек поджаривается в сознании, все чувствует? О, это мучительно, невероятно болезненно. Так погибали на кострах инквизиции бедные женщины, обвиненные в ведовстве. Они извивались в невыносимых корчах и громко кричали. Бр-р, какая жестокость! Смерть в огне страшней, чем смерть от переохлаждения. Вы согласны со мной? Вам нехорошо? Понюхайте нашатырь, я для вас заранее припасла. – Она ткнула ему в лицо марлевую салфетку.

– Нет. Спасибо, не надо, – Зубов отстранил ее руку, – я в полном порядке. Все, можете убирать тело.

Она задвинула носилки, захлопнула дверцу холодильника.

– Вы сильный человек, господин Зубов. Не каждый мог бы такое выдержать. Сейчас мы поднимемся ко мне, угощу вас горячим кофе. Непременно горячий кофе, с сахаром и сдобным печеньицем. Еще раз прошу простить меня. Но вы должны понять, на моем месте любая мать поступила бы так же. У вас есть дети?

Иван Анатольевич не счел нужным отвечать, быстро вышел в коридор и уже на лестнице спросил:

– Скажите, доктор Раушнинг, группу крови удалось установить?

– Нет еще. Но я же предупредила вас, экспертиза будет долгой, а, кстати, вы говорили, что вам стала известна группа крови вашей сотрудницы.

– Знаете, пока я вас ждал, забыл.

– То есть как забыли? Но у вас это должно быть где-то записано!

– Разумеется. Я позвоню вам.

– Да, будьте любезны, позвоните. Это чрезвычайно важная информация. Ну, что, как насчет горячего кофе?

– Благодарю. Не нужно. – Зубов скинул халат, бахилы, шапочку, взял свою куртку. – Всего доброго, доктор Раушнинг. Желаю вашему сыну поскорее поправиться.

– До свиданья, господин Зубов. Еще раз простите меня. И непременно выпейте чего-нибудь горячего, а то, не дай Бог, свалитесь с пневмонией, даже в наше время, когда есть антибиотики, многие умирают от пневмонии. Поверьте моему богатому профессиональному опыту. Берегите себя. Счастлива была познакомиться с вами, дорогой господин Зубов. – Она схватила его руку и пожала с такой силой, что Иван Анатольевич чуть не вскрикнул от боли.

Больше всего ему хотелось убежать подальше, нырнуть в какой-нибудь ресторанчик, отогреться, выпить коньяку или лучше глинтвейну. Однако бежать он не стал. Спокойно обошел мрачное здание, нашел внутренний двор. Там, сразу за воротами, курили двое мужчин в халатах.

– А, здравствуйте, – сказал Зубов, словно именно их искал, – скажите, вы случайно не знаете, как чувствует себя сын доктора Раушнинг? Я слышал, с ним приключилась беда.

Мужчины переглянулись и удивленно пожали плечами.

– Сын доктора Раушнинг? Вы ничего не путаете?

– Ну, у вас тут работает доктор Раушнинг, эксперт, патологоанатом. Высокая, крупная женщина, с такими пышными рыжими волосами.

– Гудрун! Да, конечно, она тут работает. Но, насколько мне известно, у нее нет детей.

– Благодарю вас. – Зубов улыбнулся, помахал рукой и быстро пошел прочь.

Словно в подарок ему лично, небо расчистилось, выглянуло солнце. Иван Анатольевич почти бежал и согревался на ходу. По дороге попался маленький уютный ресторан. Он первым делом вымыл руки, заказал себе рюмку коньяка, суп с фрикадельками, глинтвейн.

Когда принесли коньяк, он выпил за Сонино здоровье. Там, в холодильнике, лежала вовсе не она. Да, ничего не осталось от мягких тканей. Обугленный череп со страшным оскалом. Но пропорции лица, форму головы рассмотреть можно.

У Сони широкий, выпуклый лоб. А у женщины из холодильника лоб узкий, плоский, скошенный назад. Надбровные дуги крупные, низкие, сильно выступают вперед. Подбородок у Сони аккуратный, остренький, а у той несчастной он тяжелый, квадратный, нижняя челюсть массивная, зубы мелкие.