Группа крови

Леха, которого Господь Бог не обделил ни ростом, ни физической силой, с искренней жалостью посмотрел на соседа сверху вниз и поднял над головой пудовый кулачище, намереваясь дать нахалу по тыкве и тем самым разрешить все его проблемы. Но осуществить свое намерение Леха не успел, потому что сосед снова открыл рот и заговорил. Говорил он тихо и вкрадчиво, можно даже сказать, ласково, но смысл его коротенькой речи сводился к тому, что если Леха не перестанет корчить из себя Кинг-Конга и не станет делать, что ему говорят, то парочка смешных эпизодов его биографии станет известна широкой общественности и, в частности, представителям «компетентных органов».

Эпизоды, о которых вскользь упомянул мордатый Павел Сергеевич, были, в сущности, пустяковыми и тянули годика на два-три общего режима. Поразмыслив немного, Леха пришел к выводу, что при неблагоприятном стечении обстоятельств и при наличии слишком строгого судьи ему могут припаять полновесную пятерку. Тогда он снова посмотрел на Павла Сергеевича сверху вниз. На сей раз в его взгляде читалась заинтересованность.

Вид у соседа был такой, что сразу становилось ясно: уж этот не пожалеет времени, сил и, главное, денег, чтобы обеспечить для Лехи самое что ни на есть неблагоприятное стечение обстоятельств и самого свирепого судью, какого только можно отыскать в Москве. Придя к такому выводу, Леха осторожно опустил занесенный над головой соседа кулак и сказал:

– Я не понял, отец, че те надо-то?

Не убирая упиравшегося в Лехину грудь пальца, сосед вежливо пояснил, что ему требуется надежный и физически крепкий молодой человек для охраны некоего объекта от воров, любопытных и вообще от всех на свете, вплоть до участкового милиционера.

Платить за эту нервную работу он обещал двести долларов в неделю, что в месяц составляло целых восемьсот. При этом наниматель клялся и божился, что объект расположен у черта на рогах, в деревне, и никакие неприятности Леху там не подстерегают. В заключение он вынул из кармана стодолларовую бумажку и похрустел ею перед Лехиным носом, сказав, что готов сию минуту выдать аванс.

Леха пожал плечами и принял предложение, а вместе с ним и новенькую зеленую бумажку. Стабильный доход – это то, чего он был лишен на протяжении всей своей жизни. Если вдуматься, то предложенная соседом зарплата очень походила на ренту: делать ничего не надо, а денежки капают. Восемьсот в месяц – это девять тысяч шестьсот в год. Не слишком густо, но все-таки лучше, чем ничего. Во всяком случае, максимум через полгода можно будет приобрести неплохую подержанную машину – не такую крутую, как у соседа, но весьма приличную.

Это происшествие, казавшееся поначалу подарком судьбы, на самом деле положило начало крупным неприятностям.

Обзаведясь деньгами, Леха двинулся прямиком в кабак, выбрав такой, где на сто долларов можно было со вкусом провести вечерок. В кабацкой тусовке Лопатин ориентировался, как у себя в сортире, и все было бы просто распрекрасно, если бы в ресторане ему не встретился Валера. Фамилии Валеры Лопатин не знал – знал лишь, что тот отзывается на кличку Пистон. Они были более или менее знакомы – скорее менее, чем более, но к тому времени Леха уже успел принять на грудь ровно столько, что все без исключения люди сделались для него братьями. С Валерой был еще какой-то угрюмый тип с бритым, исполосованным шрамами черепом, который – тип, конечно, а не череп, – представился Колей. После третьей рюмки Коля предложил перекинуться в картишки по маленькой. Леха горячо поддержал это предложение. Пистон Валера начал было отнекиваться, и Лехе вместе с Колей пришлось минут десять его уговаривать.

Поначалу Леха выиграл у своих партнеров долларов пятьдесят, потом немного напрягся и увеличил выигрыш сначала до трехсот, а потом и до пятисот баксов. Коля и Валера безропотно лезли в бумажники и расплачивались наличными прямо на месте, безо всяких долговых расписочек и попыток оспорить результаты игры. Вошедший в раж Леха дрожащими руками сдавал карты и без умолку нес какую-то чушь насчет того, что карточный долг – дело святое и что проигравшему в карты должно непременно повезти в любви. Если бы он мог знать, чем все это кончится, то непременно заткнулся бы и не стал окончательно загонять себя в тупик своей дурацкой болтовней.

Когда выигрыш Лехи достиг примерно полутора тысяч баксов, Пистон объявил, что денег у него больше нет. Окончательно раздухарившийся Леха, нервно похохатывая и не выпуская из рук фужера с водкой, заявил, что так дела не делаются, и предложил играть в долг. «Зачем же в долг?» – пожав плечами, сказал Валера и выложил на стол часы в золотом корпусе, «рыжуху» с шеи и две массивные золотые «гайки», которые ему лишь с огромным трудом удалось стащить с пальцев. «Вот, – сказал он, подвигая эту кучу на середину стола. – Это стоит больше полутора штук. Сыграем на все?»