Легкие шаги безумия

– Нет, я не забыла. Я просто сейчас разговаривала, – смутилась Катя, – надо перезвонить, неудобно.

– С кем же это так поздно, если не секрет? – Регинина рука в замшевой перчатке все еще лежала на трубке. Катя не заметила, как рука эта сдвинула, переместила трубку совсем чуть-чуть. Теперь она не придавливала рычаги старенького аппарата. Если кто-нибудь позвонит по Катиному номеру, будет занято.

Телефонный звонок не отвлечет Катю, не даст ей хоть слабенький шанс опомниться и прийти в себя.

От Регины Валентиновны, как всегда, пахло тонкими, чуть терпкими французскими духами. Кате очень нравился этот запах, он был таинственным и немного тревожным.

– Почему секрет? Я позвонила Ольгиной подруге, Полянской. Ну, помните, я рассказывала вам? Регина молча кивнула.

– Ну вот, – продолжала Катя, – я просто думала, что надо сказать ей про листочек, который я нашла. Там ведь ее фамилия. И потом – у нее муж в милиции работает, вдруг он что-нибудь сможет узнать… Ну, через свои каналы. Все-таки одно дело – районные менты и совсем другое – полковник с Петровки. Они же находят убийц. Не всегда, но находят.

– Катя, Катя, – грустно вздохнула Регина Валентиновна, – я же объясняла тебе, не надо пока распространяться о том, что ты нашла. Вот ведь – язык без костей. И что Полянская?

– Нет, я… – Катя смутилась. – Выдумаете, не надо было ей звонить?

– Ты взрослый человек, – пожала плечами Регина, – как я могу за тебя думать? Так что же Полянская? Как она отреагировала на твое сообщение?

– Она… – Катя вдруг густо покраснела, вспомнив, что почти нарушила Регинино условие, упомянула ее в разговоре с посторонним человеком. Имени, правда, не назвала, но все-таки…

– Эй, что ты покраснела, как помидор? – спросила Регина с улыбкой. – Про меня, наверное, сболтнула? Признавайся, бить не буду.

– Нет, я про вас ничего не говорила! Я только текст прочитала и спросила, верит ли она тоже, как все, что Митя сам…

– Ну и как? Верит?

– Во всяком случае, она не считает, будто мои подозрения – полнейший бред, будто я все это под наркотиком напридумывала. Собственно, она не успела ничего особенного сказать в ответ, я услышала звонок и пошла вам открыть дверь.

Кате вдруг стал неприятен этот разговор. Ну зачем столько подробностей? Разве интересно, кто что сказал? Вот и Полянская спрашивала о Регине Валентиновне, а теперь – наоборот. Ерунда какая-то… Прямо будто выпытывают что-то, и та, и другая. Разве это имеет сейчас значение? О Мите надо говорить, и только о нем. Что может быть важнее его смерти? Ведь так мало времени прошло и столько всего неясного…

– Я, собственно, почему приехала, – спохватилась Регина, ~ достала для тебя хорошее лекарство, оно уже неделю лежит у меня. Я замоталась, дел было много. А когда ты позвонила, я вспомнила. Это новый американский препарат, он разработан специально для таких, как ты. По ощущениям он дает примерно то же, что морфий, но слабее, конечно. А главное – не вызывает привыкания, то есть он на некоторое время заменит тебе наркотик и поможет вылечиться без кошмарных мучений, которых ты так боишься. Этот препарат мягко адаптирует твой организм, ты постепенно будешь уменьшать дозу, пока не вылечишься совсем.

– Неужели такое лекарство придумали?, – заволновалась Катя. – Неужели возможно завязать, не мучаясь?

– За деньги все возможно, – лукаво улыбнулась Регина.

– ~ Ой, оно, наверное, жутко дорогое…

~ – Ну что ты, деточка, я совсем не к тому сказала про деньги. Я же знаю твою ситуацию, ты у нас неплатежеспособна. Я делаю это не столько для тебя, сколько для себя. Если уж я взялась помочь человеку, то должна довести дело до конца, Иначе я чувствую себя побежденной. А я не люблю этого.

– Господи, Регина Валентиновна, спасибо вам огромное, я даже не знаю, как мне вас благодарить.

– Перестань, пожалуйста! – махнула рукой в тонкой замшевой перчатке Регина и взглянула на часы, слегка оттянув раструб на запястье:

– Сейчас уже очень поздно. Ты первый раз уколешься при мне, я должна видеть, как отреагирует твой организм, чтобы знать дозировку. Так что вот тебе первая порция.

Регина достала из сумочки темно-коричневую маленькую склянку без всякой этикетки.

– А сколько здесь порций? – спросила Катя, глядя на склянку как зачарованная.

– Здесь одна, пробная. Я посмотрю, как пойдет дело, и оставлю тебе сколько нужно. Ты пойми, лекарство очень дорогое, каждый грамм – на вес золота. А ты у меня не единственная пациентка, так что я должна все точно рассчитать. Шприц, надеюсь, есть у тебя?