В разные стороны?

Бенедикта только об этом и мечтала, ну да что толку предаваться беспочвенным грезам! Все равно на такое она не пойдет. Пусть искушение велико, она ему не поддастся.

– Уверена, это было бы восхитительно, – искренне произнесла она. – Но мы же друг друга почти не знаем. Я не могу...

– Как скажешь. – И, не произнеся более ни слова, Паоло разомкнул объятия и выпустил пленницу.

Бенедикта неуверенно направилась к стеклянным дверям, понятия не имея, как ей теперь себя вести, что делать и что говорить. И тут за ее спиною раздался громкий всплеск – это Паоло нырнул в бассейн.

Не в силах совладать с собой, Бенедикта обернулась. Над водой как раз появилась темноволосая голова. Паоло небрежно отбросил с глаз мокрую прядь и улыбнулся гостье так, что у той дух захватило.

– Боже ты мой, – с досадой произнес он, – я, похоже, совсем утратил форму. Вот что значит забросить регулярные тренировки!

Бенедикта подумала, что он явно преувеличивает. Судя по тому, что ей довелось только что увидеть, Паоло Ланци был в отличной форме. Очевидно, он просто пытался ободрить и успокоить ее.

– А что, вода холодная? – полюбопытствовала Бенедикта, не в состоянии заставить себя уйти в дом.

– А ты попробуй, – предложил Паоло.

Она подошла к краю бассейна, присела на корточки и погрузила руку в воду. Надо же, нисколько не холодная, наоборот – теплая, чудесная, зовущая... О, как же Бенедикте хотелось присоединиться к купальщику! Возможно, это ее единственный шанс поплавать нагишом...

Нет, негоже давать волю таким непристойным мыслям! Бенедикта поспешно поднялась. Паоло, в несколько взмахов рук преодолев расстояние от одного бортика до другого, вопрошающе посмотрел на нее снизу вверх.

– Чего ты боишься, моя Бенедикта? – тихо спросил он. – Обещаю, что стану держаться от тебя на почтительном расстоянии. Ты даже можешь не снимать нижнего белья, если твоей целомудренной душе так спокойнее.

Бенедикта вздохнула: ее нижнее белье, и названия-то такого не заслуживало. Кремовый кружевной лифчик и такие же трусики задумывались как средство соблазна, но никак не прикрытия. В них Бенедикта чувствовала себя еще более раздетой, нежели нагишом.

– Ты не понимаешь... – Грудь ее бурно вздымалась и опадала. – Я не такая, как ты, – срывающимся от волнения голосом пояснила она. – Паоло, я не привыкла раздеваться перед незнакомыми людьми.

– А я, по-твоему, привык? – мягко возразил он. – Милая моя Бенедикта, я-то думал, что облегчаю тебе задачу... Вопреки твоим подозрениям, я вовсе не имею обыкновения сбрасывать с себя одежду на глазах у публики. Но здесь мы одни. Никто за нами не следит. Никто не наблюдает за тобой. Только я.

Именно этого Бенедикта и боялась. А чего ей терять-то? В конце концов, никакая она не девственница. Правда, единственный ее опыт в том, что касается сексуальной жизни, ограничивался эпизодом на заднем сиденье автомобиля и длился совсем не долго. Но Бенедикта боялась не этого. Боялась она того, что переживание окажется для нее чересчур болезненным – не физически, нет, но эмоционально и психологически. Паоло Ланци не был похож ни на кого из знакомых ей мужчин. И за каких-то два дня взял да и завладел играючи ее сердцем...

9

Словно отказавшись от дальнейших попыток переубедить ее, Паоло повернулся и ровным кролем неспешно поплыл прочь. Вода вспенивалась бурунами, в глубине ее играли и гасли смутные отсветы. В полумраке его загорелые руки и ноги казались бронзовыми по контрасту с крепкими, упругими ягодицами, что двумя светлыми пятнами проглядывали сквозь темную воду.

У Бенедикты голова пошла кругом. Не в силах противиться искушению, она сбросила туфли и осторожно попробовала воду. Как и в первый раз, вода показалась ей теплой: нагретая солнцем в течение долгого знойного дня, остывала она не сразу. Быстро, чтобы не передумать, Бенедикта избавилась от платья – и нырнула.

У нее дух захватило от восторга. Оттолкнувшись от бортика, Бенедикта поплыла к противоположному краю бассейна.

Наверняка Паоло услышал всплеск и почувствовал, что в воде кто-то есть. Вот и замечательно! Сегодня – ее последняя ночь в Неаполе, ее последний шанс отдаться безумству. Завтра она вновь станет разумной, рассудочной, здравомыслящей Бенедиктой Моррис. Завтра она улетит домой, в Сидней, – и все возвратится на круги своя.

У бортика глубина была небольшая, где-то по пояс, но дальше дно резко понижалось. В длину бассейн достигал, наверное, двадцати с лишним ярдов. В дальнем конце его к самому бортику подступали магнолии, чьи белые лепестки падали в воду, точно звезды с небес.