Невероятные приключения Марека Пегуса

Пан Фанфара недоверчиво понюхал:

— Приятно пахнет!

— Я не спрашиваю вас, приятно ли пахнет. Мне важно знать, этот ли запах вы почувствовали, когда вошли в комнату? Если да, то мы имеем дело со знаменитым карманщиком доктором Богумилом Кадриллом.

— Почему?

— Это жасмин, а доктор Богумил Кадрилл всегда работает в визитке, обильно орошенной лучшими жасминовыми духами. Жасминовые духи — слабость доктора Богумила Кадрилла. Слабость заведомо опасная — доктор Богумил Кадрилл подвергает себя риску, но он не может отказаться от любимых духов. У каждого преступника есть какая-нибудь слабость. Итак, пан Анатоль, тот ли это запах?

— Нет. Тот запах никак нельзя назвать приятным, — поморщился пан Фанфара.

— Понимаю, — сказал Ипполлит Квасс и молниеносно сунул под нос пану Анатолю другой флакончик.

Пан Анатоль с отвращением отшатнулся.

— Нет, это не то. Как вы могли подсунуть мне такую гадость?

— Может, это?

— Нет, — поперхнулся пан Фанфара, — это аммиак.

— А это?

— Да, пожалуй.

— Вы уверены? Нюхайте хорошенько! Пан Фанфара высморкался и принюхался.

— Да, да, конечно, это тот запах.

— Стало быть, валерьянка, — с триумфом сказал сыщик, но лицо его тут же помрачнело. — Валерьянка, — повторил он, поглаживая подбородок. — Нехорошо. Это значит, что в комнату проник Венчислав Неприметный. Иными словами, дело серьезное. Венчислав Неприметный — самый коварный, самый ловкий и самый опасный представитель преступного мира… Что ему здесь было нужно? Зачем он приходил? — задумался Ипполлит Квасс. — Не нравится мне все это… Ваш сынок, пани Пегусова, попал в какую-то скверную историю. Родители с ужасом смотрели на сыщика.

— А вы уверены, — сказал пан Фанфара, — вы уверены, что это именно Венчислав Неприметный?

— О, тут у меня нет никаких сомнений — валерьянка объясняет все. Только Венчислав Неприметный носит всегда при себе валерьянку и перед каждой операцией принимает по тридцать капель. Другое дело — запах сливянки. Запах сливянки сразу указал бы на Альберта Фляша. Запах бензина на месте преступления недвусмысленно указал бы на коварного шантажиста Теофиля Боцмана. Он же Теофиль-Душитель, или Чернопалый. Он всегда орудует в черных перчатках и моет их в бензине, так как ему постоянно кажется, что они грязные. Но, поскольку в данном случае мы слышим запах валерьянки, об ошибке не может быть и речи. Диагноз только один — Венчислав Неприметный.

— Вы так хорошо их всех знаете… — в ужасе пролепетала пани Пегусова.

Ипполлит Квасс скромно улыбается:

— Тридцать лет практики, уважаемая.

— Вы тридцать лет были сыщиком?

— Не только сыщиком… — Ипполлит Квасс печально задумался.

— Пан Ипполлит долго практиковался среди преступников, чтобы приобрести необходимый опыт.

— …Как это понимать? — испугалась пани Пегусова.

— Некогда и я был преступником, уважаемая пани, однако после тяжелого морального потрясения свернул с этой пагубной дороги.

— Вы были преступником! О боже! — ахнула пани Пегусова.

— Да, увы! Я был известным вором, но еще двадцать лет назад свернул с дорожки злодеяний и с тех пор, борясь с мошенничеством, воровством и преступлениями, искупаю зло, которое когда-то причинил людям.

— О… о… о… — От ужаса пани Пегусова не находила слов.

— Это удивительно, — взволнованно сказал Алек. — Расскажите нам об этом подробнее!

— Как-нибудь в другой раз, молодой человек. Сейчас некогда. Нужно спасать бедняжку Марека. Дело обстоит значительно сложнее, чем я предполагал. Подумаем, с чего начать.

— Наверное, следует немедленно арестовать Венчислава Неприметного, — сказал Алек.

— Вообще странно, что, так хорошо зная этого преступника, вы позволяете ему резвиться на свободе, — заметил пан Пегус.

— Увы, — развел руками Ипполлит Квасс, — чтобы арестовать Венчислава Неприметного, нужны улики. Ни один суд не может наказать его, не имея улик. А Венчислав Неприметный, как я уже говорил, принадлежит к числу самых ловких преступников и совершает кражи, не оставляя никаких следов.

— А валерьянка? — спросил Алек.

— Запах валерьянки не может считаться доказательством, юноша, и ни один суд не вынесет приговора на основе такой летучей улики. К сожалению, до сих пор я не имел случая собрать более вещественные доказательства. Дело в том, что за последние несколько лет я отошел от своей основной профессии. Теперь я, так сказать, сыщик-пенсионер и всецело посвятил свой досуг хореографическому искусству…