Невероятные приключения Марека Пегуса

Нельзя было терять ни секунды. Издалека уже приближался Хризостом Хилый с горшком супа в руках.

— Связать! — бросил ребятам Теодор. В то время как Кусибаба и Нудис опутывали гиганта веревками, Теодор, торопливо обыскав его карманы, нашел там связку ключей, бумажник и то, что ему больше всего в этот момент было нужно, — пистолет, запасную обойму и несколько патронов.

Схватив оружие, он тут же направил его на подбегавшего бандита.

Хризостом Хилый остановился и начал звать на помощь. К счастью, после проведенной Боцманом репетиции, Хилый совсем потерял голос и теперь еле слышно пищал.

Ребята подбежали к нему.

— Руки вверх! — скомандовал Теодор. — Молчать!

Хризостом Хилый поднял вверх дрожащие руки и затих. Он то и дело бросал испуганные взгляды на Боцмана.

— Связать голубчика! — приказал Теодор.

Ребята бросились выполнять приказ.

— Ноги тоже?

— Нет. Только руки. Прихватим его с собой. И оставьте конец веревки, чтобы удобнее было вести.

В это время с другого конца коридора подбежал запыхавшийся Пикколо.

— Молодец, Пикколо, ты сегодня отличился, — сказал Теодор. — Возьми эту посудину, и пойдем.

Минуту спустя маленький отряд уже маршировал по узкому коридору. Впереди с фонариком и пистолетом в руке шел Теодор, за ним, ведя на веревке связанного пленника, — Нудис, за пленным шагал Стась Кусибаба с набитым рюкзаком — интендант отряда. Шествие замыкал маленький Пикколо с горшком горохового супа в руках.

Пройдя около ста метров, они обнаружили в стене правой стороны железную решетчатую дверь.

Теодор остановился, глянул сквозь прутья и улыбнулся.

— Мы на месте, — шепнул Теодор, — это он.

— Ипполлит Квасс! — крикнули ребята.

Они подбежали к решетчатой двери и долго не могли ничего разглядеть. Внутри было темно, только над дверью горела едва заметная электрическая лампочка. Ребята направили за решетку сноп света карманных фонариков.

В маленьком с низкими сводами подземелье, в углу, они увидели распростертого на матрасе человека.

— Ты думаешь, это он? — шепнул Нудис.

Вместо ответа Теодор мотнул головой, показывая на Хризостома Хилого.

Бандит был явно обеспокоен. Он глядел то на ребят, то на спящего и нервно моргал глазами.

— Ипполлит Квасс! — позвал Теодор. Человек приподнялся и сел, кутаясь в одеяло.

— Пан Ипполлит, — повторил Теодор, — мы пришли вас освободить.

— Кто ты, мальчик? — слабым голосом спросил сыщик.

— Меня зовут Теодор.

— Теодор? — Сыщик вскочил с матраса. — Теодор? — удивленно повторил он. — Стало быть, так выглядит Теодор?

— Вы меня знаете?

Ипполлит Квасс рассмеялся.

— Я не был бы Ипполлитом Квассом, если бы не слышал о тебе, мой мальчик. Ты живешь… Нет, этого я не скажу при таком негодяе, — повернулся он к Хризостому. Хилому. — Как это случилось, что ты… нет, это… невозможно… ты возвращаешь мне жизнь, мой мальчик! — Ипполлит Квасс отбросил одеяло в угол и, раскрасневшись, смотрел на Теодора. — Подожди, мальчик… может быть, ты настолько гениален, что добыл ключ от этой клетки?

— Добыл. — Теодор вынул из кармана связку ключей.

— Я редко чему-нибудь удивляюсь, мой мальчик, но ты заслуживаешь величайшего удивления… Однако вернемся к делам практическим: нет ли у тебя чего-нибудь съестного, мой мальчик? Эти мерзавцы морили меня голодом.

— Сначала мы вас выпустим.

Теодор начал примерять ключи к замку.

— Ключ с четырьмя большими зубчиками и тремя поменьше, — объяснял сыщик, — вот этот, совершенно верно, мой мальчик.

Минуту спустя Ипполлит Квасс горячо обнимал ребят. Внезапно взгляд его упал на горшок с супом, который держал Пикколо.

— И об этом позаботились, молодцы. Браво! — Он с радостным воплем вырвал горшок из рук мальчика.

Бедняга должно быть, страшно проголодался.

— Что вы делаете? Стойте! — испуганно крикнул Теодор. — Не прикасайтесь к этому супу! Этот суп заправлен таблетками верококо…

Но Ипполлит Квасс не слышал. Сунув нос в горшок, он принялся жадно хлебать остывший суп.

— Не ешьте этот суп, — крикнул Теодор, — вам нельзя его есть! Мы отобрали его у Боцмана! Боцман…

— У Боцмана! — воскликнул Квасс, — Теофиль Боцман здесь?

На лбу у него выступили капли пота, а руки покрылись гусиной кожей.