И ботаники делают бизнес

Вадим Павлович приехал в Сыктывкар из Тбилиси. В начале девяностых в его родном городе электричество давали на час в сутки, а люди разбирали паркет, чтобы отапливать дома. Когда Корнеюк принял решение бежать, его жена была уже на восьмом месяце. Далекий и холодный Сыктывкар, встретивший его тридцатиградусными морозами, он выбрал только потому, что тут жили родственники.

Город с двумя Ы с деревянными домами и хмурыми жителями после столицы Грузии показался ему жопой вселенной. Но через месяц жена родила, и нужно было как-то выкручиваться. Начинал Палыч с челночной торговли. Поездом приезжал в Москву, пережидал ночь на вокзале, потому что не было денег даже на общежитие, да и боялся грабежей и разбоя, а когда открывалось метро, ехал на рынок и с товаром возвращался обратно в Сыктывкар, где сдавал шмотки местным торговцам.

Неизвестно, какие за этим последовали лихие приключения, но спустя десятилетие он был уже влиятельным и авторитетным коммерсантом. Владел в городе с двумя Ы самой разнообразной недвижимостью и принадлежал к тому типу людей, которые всем маркам одежды предпочитали Dolce&Gabbana, а всем моделям телефонов – Vertu.

Когда Федор еще работал в рекламном агентстве, он пытался выйти на Корнеюка, чтобы предложить ему рекламные услуги, но тот даже не стал тратить на Федора время и довольно бесцеремонно завершил разговор. Однако теперь, когда Федор хотел арендовать у него помещение на улице Карла Маркса, Вадим Павлович, наоборот, отнесся к Федору довольно радушно.

Просто представивший Федора риелтор был читателем и даже поклонником блога «Сила ума», и он рассказал Палычу, что Овчинников – не просто очередной арендатор, а молодой инновационный предприниматель. А Корнеюк уважал людей с головой – он даже держал на столе среди бумаг диплом об окончании института с приложением, где стояли одни пятерки. Чтобы показать при случае каждому гостю, что и хозяин офиса не дурак, а человек с образованием.

Как и в офисе Холдинга, у Палыча в кабинете стояли кожаные кресла и диваны. На специальной стойке лежал самурайский меч. Принимая молодого предпринимателя, Корнеюк картинно хлопал в ладоши и кричал: «Алла! Фрукты!» Алла приносила фрукты на блюде. Вадим Павлович громко критиковал их качество, Алла уносила блюдо, приносила новые.

Несмотря на фрукты и симпатию к молодому напористому предпринимателю, Палыч на переговорах настежь открывал окно, хотя на улице было холодно. Как потом узнал Федор, это у него была такая тактика. Вадим Павлович считал: если гость на переговорах чувствует себя неуютно, ему хочется поскорее уйти, и тогда он скорее согласится на не самые выгодные условия. Федор мерз, но пытался до последнего отстоять свои позиции, нахваливая книжный магазин. Помещение было хорошее, тем более хозяин брал на себя ремонт. Молодой предприниматель Федор Овчинников и опытный коммерсант Палыч ударили по рукам.

Эта сделка, впрочем, принесла Федору немало хлопот. Вадим Павлович оказался не только фактурным коммерсантом, но и дотошным и деятельным строителем, который постоянно фонтанировал идеями. Федору приходилось все время лавировать, чтобы и не обидеть более опытного и авторитетного предпринимателя, и отстоять свое мнение.

Однажды Корнеюк зашел в помещение будущей «Книги за книгой», когда сотрудники Федора монтировали музыку для магазина. Хозяину показалось, что с ним недостаточно почтительно поговорили. Он накричал на сотрудников Федора примерно так, как он привык кричать на своих подчиненных. Когда Федор узнал о случившемся, он позвонил Вадиму Павловичу. Тот наорал и на Федора. Тогда Федор сказал, что расторгает договор. Потому что нецивилизованно вы общаетесь – как с вами иметь дело? Так сказал молодой предприниматель Федор Овчинников опытному коммерсанту Палычу.

Иван Дегтярев считал Федора талантливым выдумщиком и интеллигентом, который в принципе неспособен ворочать дела, отжимать партнеров и вести бизнес, тем более в такой стране, как Россия, в таком городе, как Сыктывкар. Федор и сам, может быть, не был уверен в том, что сможет на равных общаться с важными дядьками, и не ожидал от себя, что сможет дать Палычу отпор. Но оказалось, что все не так сложно, если следовать здравому смыслу.

А здравый смысл подсказывал, что нельзя позволить переступить черту, иначе потом уже не заставишь себя уважать. Вадим Павлович привык к таким выходкам только потому, что не встречал прежде сопротивления, и в чем-то он напоминал Федору его дядю: за броским реквизитом, который тот притащил из девяностых, Федор мог при желании разглядеть в нем умного, думающего человека.