Комната с видом на огни

— Что вы мне голову морочите! — Майор начинал терять терпение.

— Понимаете, она была экономкой при моем покойном муже…

— А был еще и муж?

— Да, конечно. Но это не важно. Тетенька, то есть экономка… Она осталась. Ей просто некуда было пойти.

— Послушайте, вы считаете свой уклад жизни вполне нормальным?

— Нет, — честно сказала Анна.

— Все вами названные лица сейчас дома?

— А где им быть? — удивилась Анна.

— Я хотел бы с ними поговорить.

— Боюсь, что не получится. Стас пишет картину, а Дэн еще спит.

— Они всегда этим занимаются?

— Вообще-то Дэн будущий журналист, а Стас талантливый художник, остальные же ничем таким особенным не отличаются. Вы потом приходите.

— Послушайте, где я вас видел? Все время смотрю и не могу вспомнить.

— В школе?

— Что? — переспросил Ехин.

— Вы в школе физику не преподавали?

— Какую еще физику? — Он недоуменно посмотрел на нее.

— Извините. Лет семь назад я выпустила музыкальный альбом. «Синий шар».

— Вы певица? — вроде как обрадовался майор.

— Нет. То есть да. Я была певицей. Скорее всего, вы меня видели по телевизору лет пять назад

— Наверное. Так я могу тут походить?

— Конечно.

— Я, пожалуй, разбужу этого вашего Дэна.

Анна почувствовала, как заныло сердце: мальчик совсем не умеет врать. Почему она его так ничему и не научила? Ведь у нее был целый год! Но теперь уж поздно, майор милиции, похожий на ее школьного учителя физики, вытрясет из Дэна все в один момент.

— Дэн спит крепко, — сказала она на всякий случай.

— Ничего. Мне кажется, что ему уже пора проснуться…

«Ну что, Австрийская? Поставлю-ка я тебе, пожалуй, двойку. А на следующем уроке обязательно спрошу вновь. Ты готовься как следует. Готовься…»

Глава 8

СЕМЬЯ

Ночью все собрались на кухне. Даже Стас, который тут же заявил, что пришел взглянуть, какого цвета лицо у Дэна. Мол, такой редкий оттенок непременно надо запомнить, чтобы потом использовать его на одной из картин. Напускная веселость Шацкого никого не обманула, все поняли, что шутит он только затем, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу на кухне. В том, что Ехин в свой следующий приход докажет, что у дома Панкова в момент убийства была именно ее машина, Анна нисколько не сомневалась.

Стас тут же принялся есть, остальные же просто смотрели и удивлялись, где в этом тощем теле помещается такое количество еды! Сам Стас утверждал, что еда в нем напрямую перерабатывается в творческую энергию. Бутерброды один за другим исчезали в его чреве.

— Стас, кончай жрать, — не выдержал наконец Дэн.

— Это у меня сегодня нервное, — не переставая жевать, заметил Шацкий.

— Тебя допрашивал этот мент?

— Пытался.

— И что ты ему сказал?

— То же, что и всем. То есть я попытался объяснить ему, что жизнь сама по себе не имеет смысла и из того, что у конкретно взятой человеческой особи она безвременно оборвалась, не стоит делать трагедию.

— А он что? Надеюсь, сюда не приедет машина из психиатрической лечебницы?

— За кем? Я тут, между прочим, самый нормальный.

— Из чего это следует?

— Из моих действий, — Стас очистил банан и стал запихивать его в рот, быстро-быстро работая челюстями. Анна поморщилась.

— Кстати, где пистолет? — спросила она. — В кабинете, в моем столе, его по-прежнему нет.

— А почему он там должен быть? — поинтересовался Стас. — Если из него убили Панкова?

— Шацкий! Замолчи! Этот «Макаров» не единственный на всем белом свете!

— Я исхожу из теории наибольшей вероятности.

— Согласно ей же пистолет снова должен быть дома. А если будет обыск?

— Надеюсь, здесь не дураки сидят? — Денис посмотрел вдруг прямо в глаза Стасу. — Если уж прятать, то только не дома, — бросил он куда-то в пустоту.

— Само собой, — поддакнул Шацкий. Анна облегченно вздохнула:

— Ладно, пусть ищут.

— А о чем-нибудь другом нельзя поговорить? — разозлился вдруг Сашка. — Что вы все дергаетесь, как будто вам жалко моего отца?

Тут неожиданно вмешалась его бабушка:

— Ванечка был хороший… Помнишь, Анюта, как славно мы все жили втроем? И жили бы, и жили, и жили… — И она принялась вытирать слезы.

— Хватит! — Анна с грохотом сбросила на пол тарелку. — Никто ничего не знает. Поняли? Вот и стойте по-прежнему на этом, нечего сочинять. Что касается тебя, Стас… Так ты был дома или нет?