Инструктор спецназа ГРУ

Оставив при себе двоих автоматчиков, майор приказал остальным ждать в машине.

— Ну, — сказал он, поворачиваясь к Иллариону и Быкову, — пойте.

Илларион кратко изложил суть событий, не упомянув, естественно, ни Северцева, ни Климову. Майор выслушал все не моргнув глазом и перевел взгляд на Быкова.

— Вы подтверждаете показания задержанного Забродова?

— Послушай, майор, ты должен понять, ты же русский человек…

— Казах.

— Что? — не понял Быков.

— Я казах. Вы подтверждаете показания Забродова?

— Не говорите мне об этом наемнике мирового сионизма. Жаль, что я до него не добрался.

— Значит, подтверждаете. Наган ваш?

— Мой. Жалко, что промазал.

— А это чье? — спросил майор, вертя в руках револьвер Иллариона.

— Это мой револьвер, вы видели документы. Осторожнее, майор, у этого револьвера очень чувствительный курок.

Раздался выстрел, и Виктор Быков боком вывалился из кресла на потертый ковер, который начал стремительно темнеть, приобретая темно-бурый оттенок там, где с ним соприкасалась голова Быкова.

— Надо же, какое несчастье, — сказал майор, присаживаясь на корточки возле трупа и щупая пульс. — Наповал. Действительно, очень чувствительный курок. Что ж ты раньше не сказал, дурила? Козлов, сними с него браслеты.

Один из стоявших в прихожей омоновцев снял с Быкова наручники и молча вернулся на место. Майор осторожно пристроил револьвер на краешек книжной полки и, перешагнув через Быкова, уселся на его место.

— По краю ходишь, майор, — предупредил его Илларион. — По самому краешку.

— Так, — сказал тот, не обратив никакого внимания на слова Иллариона, подведем итоги. Значит, жили-были два отставника. Вместе ездили на рыбалку, а в свободное от рыбалки время мочили евреев — такое у них было хобби. Заманив по предварительному сговору в квартиру гражданина Быкова жену убитого ими же гражданина Климова Климову Валентину Наумовну с целью изнасилования и последующего убийства, сообщники не поделили бабу. Подрались, как водится, а потом затеяли перестрелку. Быков произвел два выстрела из незарегистрированного револьвера системы «наган», но оба раза промахнулся и был убит Забродовым из зарегистрированного на его имя револьвера… Как тебе версия?

— Дерьмо это, а не версия, — сказал Илларион. — Она же белыми нитками шита. И при чем тут какая-то Климова? Не было тут никакой Климовой.

— А вот она говорит, что была. Правда, она не совсем поняла, что тут произошло. Ей-то, бедняжке, кажется, что ты ее спас от насильника и убийцы, но мы ее переубедим. Мы умеем переубеждать. Одна такая вообще в убийстве мужа призналась.

— Бред какой-то. Ты спятил, майор? Что ты несешь? Какая Климова? Какой муж?

— Климова та самая, которая сейчас в моей машине сидит. А муж…

— Слушай, майор, давай говорить начистоту. Передай своему хозяину, что давить на меня бесполезно, тем более, так грубо.

— Да кто на тебя давит, дурачок? Кому ты нужен? Ты телевизор смотришь? Ах да, тебе некогда, ты же у нас в бегах. — Майор посмотрел на часы и включил телевизор. — Посмотри.

По телевизору показывали рекламу.

— Какое отношение к нашему разговору имеют женские прокладки? — спросил Илларион.

— Сейчас увидишь, какое.

Реклама кончилась, и начались новости. Симпатичная дикторша кратко перечислила основные события дня. Первым номером в списке шло сообщение о том, что минувшей ночью у себя на даче был застрелен депутат Государственной Думы генерал-лейтенант Рахлин.

— Теперь понял? — спросил майор, выключая телевизор.

— Понял, — сказал Илларион Забродов. Он и в самом деле все понял. — Тогда пошли.

Глава 8

Валентина Климова вышла из квартиры и прикрыла за собой дверь, прижимая к груди голубую общую тетрадь с хоккеистами на обложке. Двигаясь, как во сне, она добрела до лифта и нажала копку вызова. Дверцы немедленно разъехались в стороны — видимо, после этого непонятного Забродова лифтом никто не успел воспользоваться.

Она вошла в кабину и нажала кнопку первого этажа. Что все это значит? Что имел в виду незнакомец в камуфляже, говоря о грозящей им обоим опасности? Быков, кстати, тоже говорил об этом. Быков…

Она почувствовала, что либо забьется в истерике, либо просто упадет в обморок, если немедленно не выбросит из головы Быкова и то, что он сделал с… Забродов прав — сейчас, похоже, не время для истерик. Если он прав… В конце концов, почему нет? Если бы не он, ее бы уже изнасиловали и, скорее всего, убили. Он велел найти Сорокина и передать ему тетрадь. Не первому встречному милиционеру, а именно полковнику Сорокину. Похоже, что он доверяет милиционерам очень избирательно. Исходя из своего коротенького опыта общения с милицией, Валентина склонна была с полным пониманием отнестись к этой странности своего спасителя.