Лицо в тени

И она расплакалась, по-прежнему не снимая очков. Из-под оправы выбежала сперва одна слеза, потом другая, Марина слизнула их с подбородка.

– А дети? Дети были тут?

Дети были на даче, но они уже легли спать, не дожидаясь возвращения матери. Десятилетний Илья и семилетняя Катя даже не узнали в тот вечер, что именно случилось с их матерью. Всю ночь та мучилась сомнениями – разбудить их, попросить помощи? Потому что чувствовала себя ужасно. Но потом решила не пугать детей. Зато нашла в себе силы выбраться из дома и постучать к соседке – та жила в другой половине дома, но эти половины не сообщались, и участок был разгорожен забором, без внутренней калитки. Пришлось выйти на улицу, но нападение не повторилось, там не было ни души. Соседка тоже ворот никогда не запирала, и Алина, зайдя к ней, сообщила о том, что случилось, и попросила совета.

– И что баба Люба?

– Ой, лучше бы я к ней не ходила! – Марина наконец сняла очки и промокнула щеки рукавом водолазки. – Она чуть инфаркт не заработала, когда меня увидела. А я же не знала, как выгляжу, мне страшно было в зеркало посмотреть…

– Да, баба Люба, наверное, решила, что это оборотень, – вырвалось у Алины. – Сейчас как раз полнолуние!

Сестры посмотрели друг на друга и неожиданно захохотали. Причем младшая – истерично, а Марина – от всей души, хлопая в ладоши и приговаривая:

– Бедная бабка, до меня только сейчас дошло… Только сейчас… Глаза-то мои, глаза!

Но смех скоро оборвался. Алина потребовала отчитаться – обращалась ли сестра в больницу, в милицию? Да, в больницу она обратилась – в Москве, на другой день, когда отвозила детей к родителям. Дети, к слову, так ничего и не знают, да и мама тоже – даже черные очки ее не насторожили, день был солнечный. Марина быстро отделалась от детей, сказав, что колонка барахлит и мыться на даче теперь невозможно. Потом поехала в больницу.

– Мне доктор сказал, что есть опасность для жизни, – гордо сообщила она.

Алина хлопнула себя по колену:

– Так что ж ты, дура, тут сидишь?!

– Я не хочу в больницу, ненавижу больницы!

Это было правдой – полтора года назад сестра чуть не умерла от обыкновенного аппендицита, потому что неделю терпела боль, передвигаясь по квартире чуть не ползком, только чтобы не контактировать с людьми в белых халатах. Доктор во всяком случае осмотрел ей шею, прослушал сердце, потребовал сделать энцефалограмму, потому что подозревал, кроме всего прочего, сотрясение мозга. Плечо было вывихнуто, но его вправили и перевязали. Марина лелеяла слабую надежду, что глаза пройдут сами собой – ведь они-то совсем не болели, и видела она нормально. Но пугающий кровавый цвет белков никак не желал сходить.

– Короче, во вторник я все-таки лягу в больницу, – грустно сказала она.

– Так, а почему не в понедельник?

– В понедельник вернется Вася, тогда и лягу.

– Без Васи – никак?

– Ну ладно тебе… Я так хочу.

И это была точка. Алина слишком хорошо знала свою сестру, чтобы переубеждать ее и дальше. Марина могла быть кроткой, даже безответной. Но когда она говорила «хочу» или «не хочу» таким тоном – спорить было бесполезно. Причем обычно она упорствовала во вред себе.

– Ты мазохистка, – вынесла приговор младшая сестра. – Смерти ищешь? Ладно детей ты отсюда сплавила, но какого черта сама сидишь на этой даче? Что у вас тут – ценные картины висят? Старинная мебель стоит? Что ты стережешь? Хочешь, чтобы этот тип забрался в дом и тебя прикончил? Что там сказали в милиции? Неужели посоветовали оставаться здесь?

В милиции – уже в местном отделении, зарегистрировали нападение.

– У меня спросили – буду я возбуждать уголовное дело, кто у меня на подозрении? А у меня никого нет. Ну и все. Сказали, чтобы я искала свидетелей.

– Как это – чтобы ты сама искала? Не они?

– Да что ты, будут они искать, я ведь жива!

Алина покачала головой:

– Конечно, будет куда как здорово, если тебя все-таки прикончат! Тогда все будет в полном порядке, сразу начнут искать свидетелей! Ну а ты, конечно, никого не искала? Парень не местный, ты его раньше не видала?

Марина призналась, что зашла только в один дом – тот самый, возле которого на нее напали. Но там ничего не видели и не слышали.

– Ты же кричала!

– А они говорят, что были в другой половине дома. Хотя у них окна горели по фасаду.

– «В другой половине!» – передразнила ее сестра. – Значит, знают, с какой половины могли слышать и видеть! Жлобы они, не хотят связываться! И чего только боятся! Я сама к ним пойду!