Лицо в тени

– Ну вот пусть он сам и подает в суд! – победоносно воскликнула мать. – А дачу вы продавайте, в самом деле нечего… Слишком она далеко. И я всегда беспокоилась, как они там сидят все лето, в такой глуши. Вон на нее напали, а кто пришел на помощь? В Москве бы такого не случилось!

Она была такой же убежденной горожанкой, как и Алина. Но девушку волновал еще один вопрос. Она сказала, что теперь в любом случае ей никак не успеть получить свою долю наследства и расплатиться с долгом – проценты начнут начисляться еще до завершения сделки. А ведь нужно еще найти покупателя – раз уж Василий наотрез отказался выплатить ей долю наследства, дачу придется продавать кому-то постороннему…

– Так вот, па… – ласково обратилась она к отцу. – Ты все равно собрал деньги, и я думаю, тебе давали без процентов?

Он подтвердил, что это так.

– Я уже понял, что ты хочешь их взять?

– Да, па. Если ты дашь, – кротко призналась Алина.

– Но у меня только семь тысяч. Тебе ведь нужно девять?

– Ну ничего, две тысячи я как-нибудь перезайму! – храбро сказала она, вспомнив о Веронике. – Пусть даже под проценты. Платить проценты с двух тысяч куда веселее, чем с семи. А может, дадут и так – я же все-таки теперь не простой работник, я компаньон в солидной фирме!

Отец заколебался, но жена не дала ему сомневаться слишком долго. Она сказала, что если он настоящий отец – должен помочь Алинке, а то она совсем запутается в своих долгах. Но сперва тем не менее нужно выяснить, не потребуются ли эти деньги старшей дочери.

«Как всегда, сперва они решили позаботиться о ней, – без особой горечи подумала Алина. На душе у нее стало куда легче, с тех пор как она во всем призналась и получила поддержку. – Ну ладно, как видно, тут уже ничего не изменишь. И к тому же мне бы и самой хотелось знать, что с ней произошло…»

Глава 7

Больше всех радовалась Катя – порог родного дома она не переступила – перепрыгнула – и с визгом помчалась отыскивать мать. Та была в спальне, и оттуда немедленно донеслись звуки отчаянных поцелуев. Василий запер дверь за гостями и пригласил всех к столу.

– Мы не готовились, но что уж есть… – не слишком радушно сказал он.

Но к столу, кроме Алины, никто не пошел. Родители тоже устремились в спальню – им не терпелось взглянуть на отыскавшуюся дочь, которая доставила им столько переживаний.

Оставшись наедине со свояком – Илья тоже сидел с матерью, – Алина сперва не знала, как начать разговор. В последний раз они попрощались довольно холодно, и как теперь здороваться – было неясно. Тем более что Василий подчеркнуто ее не замечал. Тогда она решила не здороваться вовсе и сразу приступить к делу. Сперва она поинтересовалась, много ли денег ему удалось собрать для выкупа жены?

Он вздрогнул и обернулся – до этого Василий поправлял в салатнице ложку. Ложка, кстати сказать, вовсе в этом не нуждалась.

– Ты опять о деньгах? Я ничего тебе не дам.

Алина нахмурилась:

– На этот раз я не прошу.

– Да? – Он хмуро ее оглядел и пожал плечами: – Ну и ладно. И хватит об этом.

– Хватит, – покладисто согласилась Алина. После того как отец пообещал ей помочь, она совершенно не собиралась ни с кем ссориться. У нее впервые появилась надежда, что ей удастся с честью выйти из затруднения.

– Но только, – добавила она, наблюдая, как Василий теребит полотняные салфетки, – теперь тебе придется отвозить эти деньги обратно туда, где взял. Маринка-то вернулась. Кстати, как она себя чувствует?

– Спросишь у нее, – так же отрывисто ответил он.

– Спрошу, – Алина была сама покорность, и наконец до свояка дошло, что дело неладно. Он положил на место совершенно измятую салфетку и повернулся к девушке всем корпусом – будто готовясь к драке.

– Что это с тобой? – поинтересовался он.

– Ничего, – кротко ответила Алина. – Напилась валерьянки.

Похоже, он не уловил в ее ответе никакой иронии и принял все на веру. Во всяком случае, немного успокоился и присел к столу – на свое место, во главе его. Больше они друг с другом не заговаривали – до тех самых пор, пока за стол не уселось все семейство, включая Марину.

Сестры встретились взглядами – они не бросились друг другу на шею, не стали говорить, что соскучились. Во взгляде Алины был вопрос. Во взгляде ее сестры ответа не было. Ее глаза выглядели чуть лучше, чем в воскресенье, но неподготовленного человека все еще могли испугать. И на ней по-прежнему была водолазка с поднятым до подбородка воротником.