Лицо в тени

Алина открыла дверцу:

– Тогда я пойду домой пешком. Глаза бы мои этого безобразия не видели!

– Сядь!

Но она уже выскочила из машины. Как ни странно, в ту же минуту машина завелась. Отец сделал ей знак садиться – Алина ответила долгим, укоризненным взглядом. Он захлопнул дверцу, и родители уехали одни.

Девушка постояла у крыльца, чувствуя, что ее физически душит обида. Достала сигарету, закурила. «Ну конечно, стоит Марине пустить слезы, и они уже на все готовы! И деньги отдадут, хотя видят, что зря, что все это вранье… И пожалеют – ее пожалеют, не меня. Ну почему все так, почему? Я что – хуже, я что – ничего не заслужила? И у всех так, во всех семьях! Никогда двух детей не любят одинаково! Кого-то все равно больше! Вот Васька обожает Катю, а на Илью почти внимания не обращает. А ведь это парень, сын, наследник фамилии! Да еще и первенец! Казалось бы, все ясно? Так нет – он больше любит девочку. Маринка – та любит вроде всех поровну, но у нее никакого характера нет, такому равноправию грош цена. А я? Я-то кого люблю?»

Она бросила сигарету и решила вернуться. «В любом случае, деньги отец уже увез. Значит, этих семи тысяч им все равно не видать. Я папу знаю – решил не давать и не даст. А мне даст, он обещал! Только не сегодня, пусть придут в себя. Поеду к ним завтра после работы, тогда и поговорим. А сейчас… Сейчас мне нужно туда вернуться. Может, когда родителей не будет рядом, они скажут мне правду? Что с меня-то взять? Им были нужны деньги, вот они и врали напропалую. А потом… Про покойника-то я и не рассказала!»

Ей самой стало странно – как мало она в течение этого долгого, тяжелого дня думала о своей ночной находке. Потому ли, что этот человек был ей совершенно чужим? Потому, что она не успела даже как следует испугаться – сразу стала звать на помощь? Она и сама не понимала. Знала только одно – родителям такого рассказывать нельзя. Про пистолет – да. Про Дольфика – да, тут просто нельзя было умолчать. Но вот этот человек…

Она медленно поднималась по лестнице, переводя дух на каждой площадке и пытаясь собраться с мыслями. «А когда я решила, что это лежит Васька, что я подумала? Я ведь что-то подумала тогда… Что-то вроде: „Наконец-то!“ Господи, да неужели я ТАК его ненавижу?»

Дверь в квартиру была незаперта. Как гости ушли, оставив ее открытой, так она и стояла – чуть не настежь. Алина вошла и осторожно прикрыла ее за собой. Из комнаты, где стоял стол, доносились негромкие голоса. Говорили муж и жена. Дети, видно, по-прежнему сидели у себя. Скорее всего, они страшно обиделись на родителей, что те отказались искать Дольфика, и поэтому объявили им бойкот.

«А если… Послушать?» – Алина сделала несколько шагов и оказалась вплотную к двери в комнату. Она была чуть приоткрыта, но разглядеть ничего не удавалось – только фрагмент стола. Голоса стали слышнее. Говорил Василий:

– Завтра попросишь еще раз. Успокойся. Все обойдется, говорю тебе!

– Он не даст, – плачущим голосом отвечала Марина. Разговор велся на пониженных тонах, чтобы не услыхали дети.

– Попросишь хорошо – даст.

«Это они про папу, – сообразила Алина, затаивая дыхание. – Ну-ну. Не даст, точно вам говорю, не даст!»

– А если сказать правду? – все так же жалобно спросила Марина. Что-то глухо звякнуло – как будто бутылка ударилась о край стакана. Пауза. Василий что-то невнятно произнес – Алине не удалось разобрать ни слова.

– Если… – сбивчиво продолжала Марина, – только ему? Маме ничего не скажу.

– Если ты, – раздельно, чуть не по слогам ответил ей муж, – если ты хоть кому-то, хоть кому угодно об этом скажешь… Я тогда все это бросаю к чертям собачьим!

– Тише! Дети!

– Да, дети… Вспомнила наконец о детях, – бросил он.

Снова звякнула бутылка. Он что-то наливал в стакан и пил. Судя по тому, как менялся его голос – не воду. Василий чуть осип, как будто хватил хорошую порцию водки.

– Ну хорошо, – сдалась Марина. – Так сколько же у нас получилось в итоге? Тебе удалось занять пять тысяч, да отложено было почти десять. Но этого не хватит!

– Можно поторговаться, – хрипло заметил он. Но интонация была какая-то вопросительная – как будто он был совсем не уверен в том, что торговаться возможно. Алина даже сощурилась от внимания – она боялась упустить хоть слово. И еще – что в коридор выйдут Илья или Катя и помешают.

– Я два дня торговалась, – ответила Марина. – Но ничего у меня не вышло.

– Я сам попробую.

– Вася, я тебя прошу – не ввязывайся! Я же тебя знаю! Ты еще драться полезешь!