Лицо в тени

– А мой у меня второй, – заметила Надя. – И я думаю на этом закончить.

– А мой у меня – третий! – весело отпарировала Вероника. Она убрала носовой платок и блаженно потянулась. – И это еще не предел…

Все трое рассмеялись. Алина – довольно натянуто.

– Да, Надя, мы с тобой уже старые, – весело продолжала Вероника. – Наше поколение даже не думало, что можно прожить без мужика. А ты посмотри на молодежь – вот на Алиночку! Живет одна и прекрасно себя чувствует!

– Ну у нас сейчас все как на Западе, – заметила та. – Там все женятся после тридцати. А до этого живут с кем-нибудь так – для души.

– Наверное, это правильно.

Алина перестала прислушиваться к разговору. Тема давно навязла у нее в зубах. Все женщины, которым она признавалась, что никогда не была замужем, говорили приблизительно одно и то же. Что она, конечно, права, что они бы и сами не отказались отдохнуть от своих семей, что сперва нужно сделать карьеру, а уж потом думать о браке… Но как это говорилось! Какие у них были взгляды – снисходительные, чуть ли не насмешливые! Какие улыбки – в них сквозило плохо скрытое сострадание, как будто Алина была увечной калекой, достойной жалости и сочувствия… И хорошо, если это было только сострадание. Чаще она улавливала в этих взглядах и улыбках злорадство. «Они очень довольны – а как же! Я красивее многих из них, у меня есть хорошее образование, я всегда элегантно одета, самостоятельна… А при этом не замужем. И даже сожителя, друга у меня нет. Значит, они – пусть некрасивые, постаревшие, неухоженные – все-таки намного лучше меня! Только потому, что у них есть мужья!»

– Вероника, я хотела у вас спросить, – прервала она уже установившуюся беседу. Женщины разговаривали о проблемах, связанных с их капризными мужьями. К слову – мужья у всех почему-то оказывались капризными. Стоило послушать эти разговоры, и складывалось впечатление, что мужчины сговорились отравлять жизнь своим идеальным женам. – Если я не смогу достать всю сумму – можно будет переписать мою расписку так, что я буду должна всего две тысячи? На тех же условиях – пять процентов в месяц?

Вероника вздрогнула – ее грубо оторвали от любимой темы:

– А, ну конечно. Нет проблем. Но проценты все равно начнут начислять завтра.

– Я согласна.

Они допили чай, и Алина вымыла посуду. Это в ее обязанности не входило, но она была здесь самой молодой и потому внутренне согласилась с тем, что такую работу должна выполнять сама. В будущем, когда появятся продавщицы, возможно, это будет делать одна из них. Девушка старалась сейчас как можно лучше думать о своем будущем, потому что настоящее радовало ее мало.

Родители были дома. Отец сразу понял, зачем она пришла. Он без предисловий отозвал дочь на кухню, прикрыл дверь и достал из кармана тугую толстую пачку:

– Вот, бери. Понятия не имею, как я буду возвращать долги, но все равно… Бери!

Алина взяла деньги. Ей хотелось сказать отцу что-то очень теплое, но она не могла подобрать слов. И снова чувствовала себя маленькой девочкой, которой подарили игрушку на день рождения.

– Мама тебя отговаривала? – сдавленно спросила она.

– Еще как. Но это было вчера, а сегодня она молчит.

– Папа, я обязательно верну деньги. Вот увидишь – очень скоро! Мы открываемся буквально на днях!

– Я тебе верю, – рассеянно ответил отец. – Я не об этом думаю.

– О Маринке?

Он кивнул:

– С ней творится что-то нехорошее, а она врет. Вот это мне и не нравится. Она стала совсем, как ты.

Алина вспыхнула – ей даже стало больно от краски, залившей лицо и шею:

– Я никогда вам не врала! То есть… Со мной никогда не случалось ничего страшного! Я всегда могла справиться сама.

– Ну да, – рассеянно ответил отец. – А вот с ней происходит что-то нехорошее… Она всегда нам все говорила, а теперь слова не вытянешь. Мать ей звонила днем, она взяла трубку. Поговорили минуты две, не больше. Так ничего и не сказала.

Марина, оказывается, продолжала держаться своей версии о попавшей в беду подруге. Это звучало по-прежнему неубедительно, но когда мать заявила, что пока та не скажет правду, денег ей не дадут, Марина заплакала. Заплакала по-настоящему – мать не могла ошибиться даже по телефону. И бросила трубку.

– Аля, ты к ним не возвращалась? – спросил отец. – Сдается мне, ты не могла так просто от них уйти.

Алина все еще держала в руках пачку денег. Здесь были и доллары, и рублевки. Пачка была увесистой, приятно тяжелой. Стоит ей рассказать, как все обстоит на самом деле – отец немедленно пожалеет, что не отдал эти деньги старшей дочери. Да и она сама… Разве Алина не колебалась, прежде чем их взять? Ей угрожала всего лишь выплата процентов. Семье ее сестры – нечто более страшное. И все-таки ничто на свете не смогло бы заставить Алину отдать эти деньги сестре.