Пятое Правило Волшебника, или Дух огня

Она никогда его не видела, но, казалось, знала всю жизнь. Она знала, что это близкий друг, ее с юности воображаемый партнер, хотя вообще она не очень-то прежде об этом задумывалась. Казалось, это тот, кто всегда был с ней. Тот, о котором она всегда мечтала. Лицо его не поддавалось описанию, но было почему-то хорошо ей знакомо.

Поняв, что он настоящий, в точности такой же, каким она его всегда представляла, когда целовала в мечтах — а она проделывала это с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы знать, что поцелуй — нечто большее, чем то, чем одаривает тебя мама на ночь. Его поцелуи были теми, что одаривает любовник в постели. Нежными и смелыми.

Роберта и не думала, что он действительно существует, но теперь была совершенно уверена: она всегда знала это. Вот он стоит прямо перед ней и смотрит ей в глаза. Разве может он быть ненастоящим? Волосы отброшены с лица, открывая его теплую улыбку. Странно только, что она не может точно сказать, как он выглядит, и в то же время знает его лицо не хуже своего собственного.

И знает все его мысли, точно так же, как он знает все ее мысли и желания. Он — ее настоящая половина.

Она знает его мысли, и ей нет необходимости знать его имя. То, что она не знает его имени, лишний раз доказывает: они объединены на каком-то более глубоком, духовном уровне — так к чему им обычные слова.

И вот теперь он вышел из этого воображаемого мира, желая быть с нею, как и она жаждала быть с ним.

Он протянул ей изящную руку. Его улыбка была понимающей, любящей и доброй. Он понимал ее. Понимал такое, чего никто никогда не понимал. Роберта всхлипнула от счастья, что он так хорошо ее понимает, понимает ее душу.

Он раскрыл ей объятия, призывая ее к себе. Роберта потянулась в его объятия, сердце ее устремилось к нему.

Казалось, что она парит. Ее ноги едва касались земли. Тело плыло, как зернышко в воде, когда она кинулась к нему. Ринулась в его объятия.

Чем ближе к нему, тем теплее ей становилось. Это было не то тепло, когда солнце согревает кожу, а тепло, которое испытываешь, когда тебя обнимает за шею ребенок. Тепло, как в материнских объятиях, тепло, как от улыбки любовника, от его сладкого поцелуя.

Всю свою жизнь Роберта стремилась к этому, стремилась оказаться в его объятиях и ощутить его нежные руки, шептать ему о своих мечтах, потому что знала: он поймет, желала почувствовать его дыхание, когда он шепнет ей на ухо, что все понимает.

Она жаждала прошептать ему о своей любви и услышать ответное признание.

Ничего в жизни она не хотела больше, чем оказаться в этих объятиях, так хорошо ей знакомых.

Мышцы ее больше не были иссохшими, кости не болели. Она больше не была старой. Годы соскользнули с нее, как соскальзывает одежда с любовников, стремящихся побыстрей отделаться от препятствий и добраться до обнаженного тела.

Ради него, только ради него одного Роберта снова обрела цветущую юность, когда все возможно.

Его руки тянулись к ней, он хотел ее не меньше, чем она его. Роберта потянулась к его рукам, но до них было далеко. Она бросилась вперед, но расстояние, казалось, не уменьшалось.

Паника охватила ее — вдруг он исчезнет прежде, чем она сможет наконец коснуться его. Казалось, она плывет в вязком меду и совершенно не продвигается к цели. Всю свою жизнь она жаждала коснуться его. Всю жизнь хотела ему сказать. Всю жизнь мечтала соединить свою душу с его душой.

И вот теперь он уплывает прочь.

Роберта, с трудом передвигая ставшие тяжелыми ноги, шла, обдуваемая легким ветерком, в объятия своего возлюбленного.

И все же до него было еще далеко.

Он тянул к ней руки, она чувствовала его желание. Она стремилась утешить его, защитить от бед и невзгод, утишить его боль.

Он почувствовал ее желание и громко выкрикнул ее имя, придавая ей силы. От звучания ее имени, произнесенного его губами, сердце Роберты запело от счастья, запело от желания вернуть ту же страсть, что он вложил в это слово.

Она плакала оттого, что не знает его имени и не может позвать его, вложив в свой зов всю свою бессмертную любовь.

Роберта со всех сил тянулась к нему, забыв о всякой осторожности и желая лишь коснуться его.

Протягивая руки к его пальцам, она кричала о своей любви, о своем желании. Его руки раскинулись, чтобы принять ее в любящие объятия. И она бросилась в эти объятия. Сверху ярко светило солнце, ветер теребил ее волосы и раздувал платье.