Тамбур

Около часа ночи она почувствовала первый приступ усталости. Как раз к этому времени телефон раскалялся, а у нее едва шевелился язык…

— Алло?

— Юля, ты? — спросил знакомый женский голос. — Туту нас небольшое ЧП, нужна твоя помощь. В офис приехал следователь, предъявлял документы, говорил, что ты можешь посодействовать.

— А, тот? — очнулась Юлия. Разумеется, для сослуживцев она тоже была «Юлией». — В самом деле, следователь?

— В самом-самом, — уверили ее. — Но ты пока работай. Завтра, после смены, он тебя заберет с телефона, и поговорите. Журнал ты вела? В ночь с четверга на пятницу?

— Разумеется! — Юлия никак не могла справиться с дрожью рук — в одной тряслась трубка, в другой — незажженная сигарета. — Так все-таки тот парень, он…

— Юля, работай — приказала ей начальница группы, — завтра побеседуешь. Между прочим, — уже более интимно сообщила она, — этот гражданин Голубкин тебя похвалил. Сказал, что ты бдительная и посторонним сведений не раздаешь.

«Мать вашу! — выругалась про себя уже „Галина“, кладя трубку и хмуро глядя в окно, где ровным счетом ничего не было видно. — Не только ночь поганая, еще и утро будет веселым. Так он все-таки следователь! А парень.. Странно, что я тогда не была уверена, что звонит парень. Могла принять его и за женщину. И могла и за ребенка. Ведь он шептал!»

Глава 6

Она вышла из ворот психиатрической больницы, где располагался телефон доверия, ровно в девять. Обычно приходилось чуть задержаться — нельзя же отшвырнуть звонившего только на том основании, что у тебя кончилась смена! Но на сей раз ей повезло. Последний звонок раздался в начале девятого и был простым — молодая девушка интересовалась, кому пожаловаться на взяточника? Ей нужно сдавать экзамен, а преподаватель вымогает деньги. А обучение у нее бесплатное, и лишних средств нет. Что делать? Галина дала ей несколько телефонов и с облегчением повесила трубку. Больше ей никто не звонил.

Выйдя на воздух, она на миг прикрыла глаза и вздохнула. Как все-таки красив этот мир! Может, и не хорош, но красив! Особенно по утрам, когда выбираешься из своей кротовой норы на воздух и видишь большой больничный сад. Этим утром деревья обсыпало густым инеем. В рассветных лучах он казался оранжевым А небо — бледно-голубое, чистое, ясное, и Юлии (уже Юлии) вдруг показалось, что она где-то за городом. И не только о чужих проблемах понятия не имеет, но даже о своих собственных.

Однако проблема была. За воротами, возле машины, мыкался с сигаретой плотный мужчина лет сорока.

«Следователь, — сразу поняла она, и протянула ему руку. — Как его там? Голубкин?»

— Я вас очень одобряю, — немедленно заявил ей Петр Афанасьевич и услужливо распахнул дверцу машины — подержанного, но все еще приличного серого «Вольво». — Вы действовали по инструкции.

Юлия натянуто улыбнулась и уселась на заднее сиденье. Сидеть рядом со следователем ей почему-то не хотелось. Не хотелось — и все. Это был уж слишком калорийный десерт после ночи, проведенной на проводе. Не говоря о своих переживаниях…

— Куда поедем? — приветливо спросил Голубкин.

— Не знаю. — Она взглянула на часы. — В это время я обычно еду домой.

— Так что — к вам?

— Нет! — Женщина так явно испугалась, что Голубкин заулыбался. А Юлия подумала о том, какое впечатление на Олю произведет такой визит. Хотя Оля-то наверняка уже в школе. «Если в школе! Когда у ребенка начинаются проблемы в семье, учеба — это последнее, что его волнует! А чем я могу помочь?!»

— Нет, — уже спокойнее повторила она. — Туда не стоит. Лучше поговорим где-нибудь в кафе. Вы не против?

— Очень кстати! — обрадовался Голубкин. — Тем более что я еще не завтракал.

Подходящее заведение они нашли почти сразу. Там было тихо, пустынно и недорого. За стойкой скучала молодая девушка в красном чепчике. В углу, у витринного окна, украшенного рекламой, поедали пиццу два подростка. И это было все.

— Я ничего не буду, — сразу сказала Юлия, усевшись за столик. — Столько кофе выпила за ночь, что мне нехорошо.

— А я думал… — расстроился Голубкин.

— Вы ешьте. Делу это не помешает.

Он заказал себе громадную пиццу, обильно сдобренную майонезом и кетчупом. Продукт, который был подан на стол, сильно напоминал один из шедевров абстрактного искусства и казался несъедобным. Но Голубкин с жадностью принялся есть. Юлия ограничилась соком и, закурив, задумчиво наблюдала за своим новым знакомым. «Пусть сперва налопается, я правильно придумала. Голодный мужик — злой мужик. Это уж по определению. Интересно, что „мой“ ел на завтрак?» При мысли «о своем» она разозлилась — он уже давно не вызывал у нее других эмоций. "А может, все-таки развестись? — подумала она, тоскливо глядя на Голубкина. — Не бог знает какое у меня сокровище! Только нервы портить. Но как решиться? А что будет с Олькой?