Обитаемый остров

Запалы были рассчитаны на пять минут, он поочередно включил их все и побежал назад, к Генералу и Мемо. Что-то мешало ему, он остановился, поискал глазами и понял: Орди. Бегом, глядя под ноги, чтобы не споткнуться, он вернулся к ней, поднял на плечо легкое тело и снова бегом, глядя под ноги, чтобы не споткнуться, – к проволоке, к северному проходу, где мучились Генерал и Мемо, но им недолго уже оставалось мучиться. Он остановился возле них и обернулся к башне.

И вот исполнилась эта бессмысленная мечта подпольщиков. Быстро, одна за другой, треснули мины, основание башни заволокло дымом, а затем слепящие огни погасли, стало непроглядно темно, в темноте заскрежетало, загрохотало, тряхнуло землю, с лязгом подпрыгнуло и снова тряхнуло землю.

Максим поглядел на часы. Было семнадцать минут одиннадцатого. Глаза привыкли к темноте, снова стала видна развороченная проволока, и стала видна башня. Она лежала в стороне от капонира, где все еще горело, растопырив изуродованные взрывами опоры.

– Кто здесь? – прохрипел Генерал, завозившись.

– Я, – сказал Максим. Он нагнулся. – Пора уходить. Куда вам попало? Вы можете идти?

– Погоди, – сказал Генерал. – Что с башней?

– Башня готова, – проговорил Максим. Орди лежала на его плече, и он не знал, как сказать о ней.

– Не может быть, – сказал Генерал, приподнимаясь. – Массаракш! Неужели?.. – Он засмеялся и опять лег. – Слушай, Мак, я ничего не соображаю… Сколько времени?

– Двадцать минут одиннадцатого.

– Значит, все верно… Мы ее прикончили… Молодец, Мак… Подожди, а это кто рядом?

– Копыто, – сказал Максим.

– Дышит, – сказал Генерал. – Подожди, а кто еще жив? Это у тебя кто?

– Это Орди, – с трудом сказал Максим.

Несколько секунд Генерал молчал.

– Орди… – повторил он нерешительно и встал, пошатываясь. – Орди, – снова повторил он и приложил ладонь к ее щеке.

Некоторое время они молчали. Потом Мемо хрипло спросил:

– Который час?

– Двадцать две минуты, – сказал Максим.

– Где мы? – спросил Мемо.

– Нужно уходить, – сказал Максим.

Генерал повернулся и пошел через проход в проволоке. Его сильно шатало. Тогда Максим нагнулся, взвалил на другое плечо грузного Мемо и двинулся следом. Он догнал Генерала, и тот остановился.

– Только раненых, – сказал он.

– Я донесу, – сказал Максим.

– Выполняй приказ, – сказал Генерал. – Только раненых.

Он протянул руки и, постанывая от боли, снял тело Орди с плеча Максима. Он не мог удержать ее и сразу положил на землю.

– Только раненых, – сказал он странным голосом. – Бегом… марш!

– Где мы? – спросил Мемо. – Кто тут? Где мы?

– Держитесь за мой пояс, – сказал Максим Генералу и побежал. Мемо вскрикнул и обмяк. Голова его болталась, руки болтались, ноги поддавали Максиму в спину. Генерал, громко и сипло дыша, бежал по пятам, держась за пояс.

Они вбежали в лес, по лицу захлестали мокрые ветви, Максим увертывался от деревьев, бросавшихся навстречу, перепрыгивал через выскакивавшие пни, это оказалось труднее, чем он думал, он был уже не тот, и воздух здесь был не тот, и вообще все было не так, все было неправильно, все было ненужно и бессмысленно. Позади оставались поломанные кусты, и кровавый след, и запах, а дороги уже давно оцеплены, рвутся с поводков собаки, и ротмистр Чачу с пистолетом в руке, каркая команды, косолапо бежит по асфальту, перемахивает кювет и первым ныряет в лес. Позади оставалась дурацкая поваленная башня, и обгоревшие гвардейцы, и трое мертвых, уже закоченевших товарищей, а здесь было двое, израненных, полумертвых, не имеющих почти никаких шансов… и все ради одной башни, одной дурацкой, бессмысленной, грязной, ржавой башни, одной из десятков тысяч таких же… больше я никому не позволю совершать такие глупости, нет, скажу я, я это видел… сколько крови, и все за груду бесполезного ржавого железа, одна молодая глупая жизнь за ржавое железо, и одна старая глупая жизнь за жалкую надежду хоть несколько дней побыть как люди, и одна расстрелянная любовь – даже не за железо и даже не за надежду… если вы хотите просто выжить, скажу я, то зачем же вы так просто умираете, так дешево умираете… массаракш, я не позволю им умирать, они у меня будут жить, научатся жить… какой болван, как я пошел на это, как я им позволил пойти на это…

Он стремглав выскочил на проселок, держа Мемо на плече и волоча Генерала под мышки, огляделся – Малыш уже бежал к нему от межевого знака, мокрый, пахнущий потом и страхом.