Чайка

Пауза

Тригорин. Пожалуй, и в самом деле лучше покончить с этим до прибытия полиции. Начнется волокита, а мне нужно заканчивать повесть. (Про себя.) Работать, уйти в работу…

Полина Андреевна. Да-да, доверимся Евгению Сергеевичу. Вы с вашим математическим умом сумеете разъяснить этот кошмар.

Аркадина. Боже, Боже. И я, мать, только что лишившаяся единственного, бесконечно любимого сына, должна участвовать в этом фарсе! Увольте, господа. Дайте мне побыть наедине с моим горем. (Царственно встает.) Борис, отведи меня в какой-нибудь удаленный уголок, где я могла бы завыть, как раненая волчица.

Дорн. Ирина Николаевна, поиск убийцы бесконечно любимого сына для вас — фарс?

Тригорин (умоляюще). Он прав, Ирина. Прошу тебя, останемся.

Часы бьют девять раз.

Дорн (сверяет по своим). Отстают. Сейчас семь минут десятого… Итак, дамы и господа, все участники драмы на месте. Один — или одна из нас убийца. (Вздыхает.) Давайте разбираться.

Свет гаснет. Занавес.

Действие 2

ДУБЛЬ 1

Часы бьют девять раз.

Дорн (сверяет по своим). Отстают. Сейчас семь минут десятого… Итак, дамы и господа, все участники драмы на месте. Один — или одна из нас убийца. (Вздыхает.) Давайте разбираться.

Вспышка молнии озаряет проем двери, ведущей на террасу, и видно чей-то силуэт.

Полина Андреевна. Смотрите, кто это?

Дорн (оборачивается и вглядывается). Если не ошибаюсь, это госпожа Заречная. Здравствуйте, Нина Михайловна. Сколько лет сколько зим.

Аркадина (резко). Зачем она здесь? Зачем она пришла? В такую минуту! У нее нет ничего святого!

Нина (неотрывно смотрит на Тригорина). Совсем такой же, нисколько не переменился… (Очнувшись.) Я проезжала мимо. Сильный дождь… Размыло дорогу, коляска не может дальше ехать. Видите, я вся вымокла. Настоящий потоп… Я знаю, Ирина Николаевна, что мой вид вам неприятен, но не выгоните же вы меня в такую непогоду. «И да поможет господь всем бесприютным скитальцам…»

Сорин (пытается приподняться). Господи, Нина Михайловна, милая, что вы такое говорите! Вы моя гостья, драгоценная гостья. Да на вас сухой нитки нет! Долго ли простудиться. Вот, возьмите мой плед.

Тригорин (равнодушно). Здравствуйте, Нина Михайловна.

Дорн. Выходит, я ошибался. Вот теперь действительно все участники драмы на месте.

Пауза. Нина удивленно оглядывает присутствующих.

Нина. Что-то случилось? Почему у вас такие лица? Вы что, говорили обо мне?

Аркадина. Ну и самомнение. (Дрогнувшим голосом.) Кости больше нет. (Оборачивается к правой двери.) Мой бедный, бедный мальчик. Я была тебе скверной матерью, я была слишком увлечена искусством и собой — да-да, собой. Это вечное проклятье актрисы — жить перед зеркалом, жадно вглядываться в него и видеть только собственное, всегда только собственное лицо. Мой милый, бесталанный, нелюбимый мальчик… Ты — единственный, кому я была по-настоящему нужна. Теперь лежишь там ничком, окровавленный, раскинув руки. Ты звал меня, долго звал, а я все не шла, и вот твой зов утих…

Нина (схватившись за сердце, пронзительно вскрикивает, как раненая птица — она актриса явно не хуже Аркадиной). Что такое?! Костя! В какой страшный миг я сюда вернулась! Будто чуяло мое сердце! Бедный, бедный! На нем всегда была тень несчастья. (Плачет). Почему, почему я не пришла вчера, позавчера, третьего дня! Я столько раз проходила, проезжала мимо, сердце мое чувствовало, откликалось… Но я боялась, что он оттолкнет, прогонит меня… Он… Он снова стрелялся? Я угадала?

Дорн (сурово). Не совсем, Нина Михайловна. Константина Гавриловича убили.

Нина (С растерянной улыбкой, возникшей как бы помимо воли). Как убили? Что значит убили? Я помню, Евгений Сергеевич, вы любите бравировать цинизмом, но время ли сейчас для шуток! Петр Николаевич, милый, что он говорит?

Сорин (всхлипывает). Да, да, это правда. Кто-то стрелял Косте в ухо, и расколол голову, и выбил глаз. Костя лежит в той комнате, на полу, и его даже нельзя положить на стол, потому что приедет полиция и будет искать следы.