Ведьмы из Эсткарпа

Не дождавшись ответа, он ощутил странное разочарование. А потом толкнул дверь и почувствовал, что она заперта на засов.

— А ты уверен? — подзадорил его Корис.

— Да! — Никакой задвижки на двери не было, распахнуть ее было нельзя, но там за ней была та, что звала его сюда издалека.

Отступив на шаг—другой, Корис измерил глазом высоту стенки.

— Попозже, когда стемнеет, можно будет перелезть, только как бы не заметили.

Отбросив осторожность, Саймон грохнул кулаком в дверь, загремевшую как барабан. Корис ухватил его за руку.

— Ты хочешь перебудить всю армию герцога. Давай-ка засядем в таверне, когда настанет ночь — вернемся.

— В этом нет нужды.

Топор Кориса поднялся над плечом, рука Саймона была уже на самостреле. Дверь приоткрылась, и тихий невыразительный голос донесся через щель. Между кирпичной стеной и деревянной дверью показалась фигура молодого человека. Он был много ниже Саймона, даже Корис был выше его и как-то уж слишком тонок. Верхнюю часть лица юноши прикрывало забрало боевого шлема. На кольчуге не было кокарды господина.

Переведя взгляд с Саймона на капитана и словно удостоверившись, он отступил в сторону, приглашая их войти. Они вошли в сад, где на аккуратных клумбах торчали сухие побитые морозом цветы, миновали пустой фонтан, его каменная чаша осыпалась, и только утка с обломанным клювом тщетно дожидалась воды.

Другая дверь привела их в дом, и лучик света из нее был знамением привета. Молодой человек задержался, закрывая дверь в сад, и заторопился пройти вперед. Но дверь уже отворилась.

Саймон видел ее в лохмотьях, спасающейся от своры собак. Видел и в скромном одеянии своего ордена. Ехал рядом с ней, облаченной в кольчугу гвардейца. А теперь она была в алом расшитом золотом платье, на пальцах поблескивали кольца, короткие волосы покрывала сетка, усеянная самоцветами.

— Саймон! — Она не стала простирать к нему руки, здороваться иными словами, просто позвала по имени, но ему было тепло и приятно. — И Корис, — мягким смешком она словно пригласила их разделить эту шутку и склонилась в реверансе придворной дамы: — Неужели вы, господа, прибыли с вопросами к Мудрой города Карса.

Корис церемонно пристукнул головкой топора об пол и сбросил с широкого плеча седельные сумы.

— Мы явились по вашему приказу, точнее по приказу, который предназначался Саймону, и ждем теперь ваших указаний, госпожа. Но как хорошо, что с вами не случилось ничего плохого.

Саймон только кивнул. И снова не сумел отыскать слов, чтобы выразить чувство, в котором боялся признаться.

4. Приворотное зелье

Корис со вздохом поставил кубок.

— Ах, какая кровать, такой я не видал ни в одной казарме, да еще два таких пира. Подобного вина я не пивал с тех пор, как мы покинули Эсткарп. Как не был с тех пор в столь хорошей компании.

Ведьма легонько похлопала в ладоши.

— Корис Придворный! Корис и Саймон терпеливые! Ведь ни один из вас еще не спросил, что мы делаем в Карее, хотя вы оба пробыли под этой крышей целую ночь и часть дня.

— Под этой крышей… — задумчиво повторил Саймон. — А это случайно не посольство Эсткарпа?

Она улыбнулась:

— Логично, Саймон. Но мы здесь неофициально. Да, в Карее есть посольство Эсткарпа, и представительствует в нем некий господин с безупречным происхождением, никак не запятнанный связью с магией. Он обедает с герцогом по формальным оказиям, посол наш — воплощенная респектабельность. Посольство находится в совсем другом квартале. А мы здесь…

Когда она на миг замолчала, Корис непринужденно произнес:

— Догадываюсь, нужна наша помощь, иначе у Саймона не разламывалась бы голова. Надобно похитить Ивьена или просто расколоть пару черепов?

Спокойный молодой человек — ведьма звала его Бриантом, но причин присутствия не пояснила — говорил мало и неотлучно находился при своей госпоже. Без кольчуги и шлема, которые были на нем при встрече, он оказался тонким, почти хрупким и уж слишком юным, чтобы хорошо владеть тем оружием, что было привешено к его поясу. Но твердый рот и подбородок, непреклонная воля в глазах свидетельствовали, что дева Эсткарпа мудро выбрала новобранца.

— А ну, Бриант, — спросила ведьма, — закажем им Ивьена? — что-то шаловливое было в ее тоне.

Откусив конфету, молодой человек пожал плечами: