Свой круг

— Воронов? — удивилась учительница. — Воронов задолжал Золотову деньги, уже не помню за что, и должен был месяц носить за ним портфель да рассказывать всем, как весело они проводят время. Если это называть дружбой…

Вообще у Золотова был специфический круг общения. Например, Хохлова — наша выпускница, девица не слишком примерного поведения. Мягко говоря! — Фаина Борисовна сделала выразительную паузу. — А уж после исключения увидела его на улице с явным уголовником! Даже на другую сторону перешла… — Она встала. — Так что ничего неожиданного в этой афере для меня не было. Хотя многие и удивлялись.

Двуличие, как и другие подобные свойства натуры, с годами не проходит, скорее разрастается. Если чему и можно удивляться, так это тому, что он избежал тюрьмы, выплыл и, по-моему, неплохо устроился под солнцем. Во всяком случае, несколько месяцев назад видела в «Лотосе» — непохоже, чтобы он был слишком удручен жизнью.

ПАУТИНА

Фаина Борисовна ошибалась. За четыре месяца до того, как в неописуемой панике выскочить из прокуратуры, Валерий Золотов, сидя на открытой веранде кафе «Лотос», мрачно подводил итоги двадцати девяти лет жизни.

Погода стояла хорошая, иссушающая жара еще не наступила, солнце светило мягко и ласково. Пузырилось в бокале полусладкое шампанское, ждал своей очереди маленький графинчик с коньяком, но настроение было скверным.

Тягостные размышления появились после того, как он принял идущего следом прохожего за человека от Шаха. Почему вдруг в голову пришла такая мысль? Черт его знает! Тот вроде смотрел как-то необычно: пристально, подозрительно…

Хмурое лицо, потрепанная одежда. Чушь собачья! Струсил без причины, и это угнетало больше всего. Как шестерка!

Впрочем, если смотреть правде в глаза, то он и есть шестерка. Хотя и не для всех. Эдик, Таня, Мэри, Куколка — они все у него в руках. А есть шушера, которая вообще считает его боссом. Только что из этого! Сам-то он знает истинное положение вещей.

Золотов отхлебнул шампанского, бросил в рот квадратик шоколада, помешал ложечкой тающее мороженое. Окружающих обманывать гораздо легче, чем самого себя. Он успешно играет роль хозяина жизни, но является рабом обстоятельств, зависит от прихотей фортуны, воли и усмотрения других людей. У него есть мальчики на побегушках, но сам он выполняет те же функции для стоящих чуть повыше. Из-за этого можно было не переживать — закон жизни: одному ты авторитет, другому — холуй. Но если стоишь на самых нижних ступеньках…

На лестнице показалась Вершикова. Облегающие брюки зеленого велюра, тугая броская маечка. Ничего девочка… Жалко отдавать. Ну да ради дела.

Подойдя к столику, она лениво взмахнула рукой.

— Приветик!

— Опаздываешь, Мэри!

— Что делать, я всегда опаздываю. Следовало бы привыкнуть.

Вершикова села напротив, облокотилась на спинку стула и, положив ногу на ногу, вопросительно посмотрела на Золотова.

— Зачем звал?

— Соскучился.

Тонкой струйкой он разлил коньяк по стопкам и поднял свою:

— За успех и процветание!

Они выпили.

— Так что тебе надо?

— Почему обязательно «надо»? Сказал же, соскучился!

— Знаю я, как ты скучаешь. Нечего мне шарики вкручивать. Выкладывай, зачем понадобилась?

— Шампанского?

Золотов наполнил фужеры.

— Выпьем за то, чтобы встречаться по велению души, а не по требованию дела.

— Что-то ты сегодня поешь как соловей… — Вершикова смаковала шампанское, ела шоколад, не спуская прищуренных глаз с собеседника. — Не иначе хочешь втравить в какую-то гнусность.

— Мне не нравится твое настроение, красавица. — Глаза Золотова остекленели. — И тон твой тоже не нравится. Ты что, вышла замуж за начальника ОБХСС? Нет? Отчего же так осмелела?

Он выпил еще коньяку.

— Надо же совесть иметь. За все хорошее, что я для тебя сделал…

— Ты мной хорошо и попользовался!

— Не преувеличивай. Забочусь о тебе, вот жениха сделал…

— Жениха? — Она зло рассмеялась. — Значит, опять хочешь кому-то в постель подложить? Так я и знала!

— Дурой ты была, дурой и осталась. Сказано — деревенщина! Во-первых, я тебя никому не подкладывал — сама у Сурена осталась. Во-вторых, тебя не убыло. А в-третьих, сейчас о настоящем женихе речь! — Золотов разлил остатки коньяка. — Так что слушай внимательно. — Он остановил пробегающую официантку. — Верочка, принеси пачку сигарет и рассчитай нас.