Смерть Ахиллеса

– Чтоб тебя еще не так скрючило! – вопила из-за стены кухарка. – А ты, нехристь, что щуришься? Я вот тя щас тряпкой-то по блину маслену отхожу!

Послушал Ксаверий Феофилактович эту филиппику и заинтересовался. Кого это там скрючило? Что за нехристь такая? Кряхтя встал, пошел наводить порядок.

Смысл загадочных Настасьиных слов прояснился, когда Грушин высунулся на крыльцо.

Ясное дело – опять нищие. Так и шастают по жалостливым замоскворецким улочкам с утра до вечера. Один – старый горбун, скрюченный в три погибели и опирающийся на две коротенькие клюки. Другой – чумазый киргиз в засаленном халате и драном малахае. Господи, кого только в матушку-Москву не заносит.

– Хватит, Настасья, оглохнешь от тебя! – прикрикнул Грушин на скандалистку. – Дай им по копейке и пусть идут себе.

– Дак они вас требуют! – обернулась охваченная гневом кухарка. – Энтот вон (она ткнула на горбуна) говорит, буди, мол, дело у нас до твоего барина. Я те дам «буди»! Разбежалася! Поспать человеку не дадут!

Ксаверий Феофилактович пригляделся к каликам повнимательнее. Стоп! Киргиз-то вроде знакомый! И не киргиз это вовсе. Пристав схватился за сердце:

– С Эрастом Петровичем что? Где он? Э, да он по-нашему не понимает.

– Ты, старик, от Фандорина? – наклонился Грушин к горбуну. – Случилось чего?

Инвалид распрямился и оказался на полголовы выше отставного сыщика.

– Ну, если вы, Ксаверий Феофилактович, меня не п-признали, значит, маскарад удался, – сказал он голосом Эраста Петровича.

Грушин пришел в восхищение:

– Так поди узнай! Ловко, ловко. Если б не слуга ваш, вовсе ничего не заподозрил бы. Только не утомительно скрючившись-то ходить?

– Ничего, – махнул Фандорин. – Преодоление трудностей – одно из наслаждений жизни.

– На эту тему готов с вами поспорить, – сказал Грушин, пропуская гостей в дом. – Не сейчас, конечно, а как-нибудь после, за самоваром. Нынче же, как я понимаю, вы собрались в экспедицию?

– Да. Хочу заглянуть на Хитровку, в некий трактир с романтическим названием «Каторга». Г-говорят, там у Миши Маленького что-то вроде штаба.

– Кто говорит?

– Петр Парменович Хуртинский, начальник секретного отделения канцелярии генерал-губернатора. Ксаверий Феофилактович только развел руками:

– Ну, этот много чего знает. Всюду глаза и уши имеет. Значит, в «Каторгу» собрались?

– Да. Расскажите, что за трактир такой, что там за обычаи и, главное, как до него добраться, – попросил Фандорин.

– Садитесь, голубчик. Да лучше не в кресло, а вон туда, на скамеечку, а то наряд у вас… – Ксаверий Феофилактович сел и сам, раскурил трубочку. – По порядку. Вопрос первый: что за трактир такой? Отвечаю: владение действительного статского советника Еропкина.

– Как так? – поразился Эраст Петрович. – А я полагал, это притон, воровская к-клоака.

– И правильно полагали. Но дом принадлежит генералу и приносит его превосходительству очень недурный доход. Сам генерал там, конечно, не бывает, а сдает дом в наем. У Еропкина по Москве этаких заведений много. Деньги-то, сами знаете, не пахнут. В доме наверху комнаты с дешевыми, полтиничными девками, а в подвале трактир. Но главная ценность генералова дома не в этом. На том месте при государе Иоанне Васильевиче обреталась подземная тюрьма с пытошным застенком. Тюрьму-то давно снесли, а подземный лабиринт остался. Да еще за триста лет новых ходов понарыли – сам черт ногу сломит. Вот и поди-ка поищи там Мишу Маленького. Теперь второй ваш вопрос – что там за обычаи. – Ксаверий Феофилактович уютно почмокал губами. Давненько он не чувствовал себя так славно. И голова больше не болела. – Страшные обычаи. Разбойничьи. Ни полиции, ни закону туда хода нет. На Хитровке выживают только две людских разновидности: кто под сильного стелется, да кто слабого давит. Посередке пути нет. А «Каторга» у них навроде большого света: там и товар краденый крутится, и деньги немалые, и все бандюги авторитетные наведываются. Прав Хуртинский, можно через «Каторгу» на Мишу Маленького выйти. Только как – вот вопрос. Напролом не сунешься.

– Третий вопрос был не п-про это, – вежливо, но твердо напомнил Фандорин. – А про то, где «Каторга» находится.

– Ну, этого я вам не скажу, – улыбнулся Ксаверий Феофилактович, откидываясь на спинку кресла.

– Но почему?

– Потому что я отведу вас туда сам. И не спорьте, не желаю слушать. – Заметив протестующий жест собеседника, пристав сделал вид, что затыкает уши. – Во-первых, без меня вы все равно не найдете. Во-вторых, найдете – внутрь не попадете. Ну, а попадете, так живыми обратно не выйдете.