Любовница смерти

Представьте мое положение. Погода прохладная, и дождик недавно прошел, сыро, а я в одних чулках! Рассердился чудовищно. Хотел добежать до своей коляски да ехать восвояси. Но тут думаю: дай-ка погляжу наверх, что там, на пятом этаже. Не зажглось ли какое окно.

Нет, огонь нигде не зажегся, но вдруг я заметил, что по стеклу одного из окон – того, что рядом с лестницей, – вроде как пробежало белое пятно. Пригляделся – и точно: кто-то электрическим фонариком светит. Кому же это быть, если не объекту?

Оцените всю глубину моей преданности делу. Озябший, с мокрыми ногами, я принял решение выполнить поручение до конца.

Заика вышел через девять минут после этого, и слежка была продолжена. Экипажей теперь не попадалось вовсе, стук колес и копыт по булыжнику разносился очень далеко, поэтому мне пришлось сильно отстать, так что дважды я чуть было его не потерял. Надеялся я только на одно – что Заика, наконец, уже угомонился и отправляется к себе ночевать, я же поспешу домой, пропарю ноги и выпью чаю с малиной. Да будет Вам известно, что у меня склонность к простудам, а после всякий раз неотвязный кашель. Но ради Вас я пренебрег даже здоровьем!

За Яузой начались слободы, и я, помнится, всё удивлялся, что Заика выбрал себе такое непрезентабельное место жительства. Окончательно я уверился в том, что его разъезды закончены, когда увидел, что он отпускает извозчика. Я же своему вновь велел ждать, хотя он жаловался, что лошадь устала и пора чай пить. Пришлось за простой сунуть лишний полтинник – как вскоре выяснилось, напрасно. Между прочим, затраты на исполнение Вашего поручения составили за сегодняшний день существенную сумму: три рубля пятьдесят копеек. Сообщаю Вам это не из меркантильности, а чтобы Вы сознавали, как дорого во всех смыслах обходится мне мой альтруизм.

Я весьма удачно спрятался за колодцем, в густой тени раскидистого дерева, Заика же был ярко освещен луной, поэтому я мог наблюдать за его действиями, оставаясь в полной безопасности, если, конечно, не учитывать опасности для моего здоровья из-за мерзнущих ног.

Дом, к которому направился объект, показался мне ничем не примечательным: бревенчатое строение в четыре темных окна, по бокам – дощатый забор с калиткой. На сей раз Заика не пытался проникнуть внутрь. Он подошел ко второму слева окну и стал проделывать какие-то непонятные манипуляции. Мне поначалу показалось, что он очерчивает рукой по периметру рамы прямоугольник. Но затем до моего слуха донесся легкий скрежет, и я догадался, что Заика чем-то скребет по стеклу. Далее он извлек из кармана какой-то невидимый мне предмет, раздался чмокающий звук, стекло блеснуло под луной и вышло из рамы. Только тогда я понял, что Заика вырезал его алмазом. С какой целью – мне неведомо. Он снял редингот, осторожно обернул в него свою странную добычу и отправился по улице в обратном направлении. Теперь стало ясно, почему он отпустил извозчика – от тряски по булыжной мостовой стекло могло бы разбиться. Пришлось и мне рассчитаться со своим ванькой, после чего я с соблюдением массы предосторожностей двинулся за объектом.

Как я уже писал, после вечернего дождя ночь выдалась ясная и лунная, поэтому высокий силуэт Заики был виден издалека. Я отстал шагов на полтораста, а ступал по известной причине бесшумно, так что заметить меня он не мог.

Шли мы страшно долго – через мост, потом по длинной улице, названия которой я не знаю, потом мимо Каланчевской площади и вокзалов. Я отбил себе о булыжник все ноги, изорвал чулки, но твердо решил довести дело до конца. Уж теперь-то неугомонный Заика наверняка шел к себе домой. Невозможно было предположить, что он со столь хрупкой ношей в руках затеет еще какую-нибудь эскападу.

Однако выяснить его адрес, что и составляло главный смысл полученного от Вас задания, мне не удалось, потому что на Сретенке, в Ащеуловом переулке, со мной случилось страшное и таинственное происшествие.

Мне пришлось ускорить шаг, потому что Заика скрылся за углом и я боялся его потерять. От этого я несколько утратил бдительность и, проходя мимо некоей подворотни, даже не заглянул туда. Однако стоило мне поравняться с этой темной дырой, как вдруг я оказался схвачен сзади за ворот – с чудовищной, нечеловеческой силой, так что едва не оторвался от земли. Раздалось жуткое, леденящее кровь шипение, и злобный, свистящий голос, от одного воспоминания о котором у меня и сейчас стынет кровь в жилах, просипел слово, похожее на заклятье. Я запомнил это заклинание: ТИКУСЁ! Дорого бы я отдал, чтобы узнать, в чем его смысл. В следующий миг на мою несчастную, переставшую что-либо понимать голову обрушился страшный удар, и сознание милосердно меня покинуло.