Я еду домой!

При этом мой взгляд мазнул по рекламному баннеру на интернетной странице местной газеты — там говорилось о небывалой распродаже мобильных домов. Для нас привычнее слово «кемпер», эдакий прицеп или автобус, в котором можно жить и путешествовать, но американцы под этим термином понимают нечто другое — скорее дом, который сверху «нахлобучивают» на пикап. А всё вместе — то, что едет само, или нахлобучивается сверху, или тащится сзади на прицепе, или движется иным способом и предназначено для того, чтобы предоставить тебе уютный кров где-нибудь на природе, называется Ар-Ви, Recreation vehicle, «транспорт для отдыха». А что вы хотите: в Америке кризис, чем дальше, тем больше, и кемперы, они же мобильные дома, они же Ар-Ви, люди перестали покупать. Вот и распродажа. А я такой хотел в прокат взять грядущим летом и вдвоём с женой проехаться по американским достопримечательностям — вроде как второй медовый месяц устроить. Гран-каньон, Великие озёра, Ниагара и всё такое, пусть и не в такой последовательности.

Ладно, не до домов мне сейчас. Опасность ясна, и то, что случаи появления зомби уже и здесь имеют место быть, понятно любому любознательному. Мне в данном случае — я очень любознательный. А значит, следует быть готовым ко всему. Что ещё?

Ещё пройдусь по двору, огляжусь, послушаю, что к чему. Ночь уже, тишина. Не усну я, даже если лягу спать.

Я подошёл к входной двери, прислушался. Страшновато как-то, если честно, когда думаешь, что где-то по соседству ожившие мертвецы могут бродить. Мертвецы. Бродить. Нормально? Само сочетание этих слов загоняет ум за разум. Включить свет на крыльце? С одной стороны, хочется, с другой — будешь как на витрине. Хотя мертвяк из темноты в тебя не выстрелит, а по освещённому двору подойти скрытно не сможет. Я оставил сомнения, щёлкнул клавишей, и стекло в двери матово засветилось. Дверь называется, одно название — стекляшка и сетка. От кого такой закроешься? Вся надежда здесь всегда на сигнализацию и на то, что полиция быстро приедет. А этот посёлок Койотова Купальня ещё и частная охранная фирма оберегает, «Додсон секьюритиз», та же самая, что и наш склад бережёт.

Дверь отворилась, а я ещё раз оглядел двор через вторую, сетчатую дверь — экран от насекомых. Полезная штука, хоть в пустыне с комарами и москитами дело не очень обстоит — негде им здесь плодиться.

Я вышел на крыльцо, огляделся. И заметил красный огонек во дворе напротив, разгорающийся и гаснущий. В воздухе висел запах сигарного табака.

— Том? — окликнул я соседа.

Он большой любитель сигар, причём добывать умудрялся контрабандные кубинские — у кого-то из мексиканцев покупал.

— Он самый, — донеслось из темноты, и Том Райли вышел на свет всё с той же винтовкой в руках. — Не спится?

— Да уснёшь тут, — усмехнулся я. — Ты уже знаешь, что случилось?

— Про живых мертвецов? Мне кажется, что это какие-то идиоты-журналисты придумали, — скептически хмыкнув, ответил он. — Хотя… кусаются все, а это странно.

— Я только что звонил в Москву. Там их уже видели все, даже брат моей жены. Я с ним разговаривал.

— Ну, не знаю… — чуть лениво протянул он. — В любом случае я больше опасаюсь ребят из трейлерного парка, что напротив, а не зомби из страшного кино. Эти ребята могут быть хуже всяких зомби с вампирами, вместе взятые. Особенно если надерутся дешёвого пойла и соберутся в толпу.

— Могут, — согласился я. — Лучше быть настороже.

С этим грех спорить. И хоть оружие большинству из сезонников не по карману, несколько дробовиков на всю эту толпу найтись может. Как иллюстрация к мыслям, со стороны Уэлтона донеслось завывание полицейской сирены, следом ещё одной. А затем словно рейки начали ломать: началась стрельба из пистолетов. Пару раз глухо бухнул дробовик. Нет, это уже очень, очень серьёзно. Здесь всё же глухая провинция, здесь стреляют не так уж часто, а сегодня за один день сколько пальбы было!

— Проклятье! — выругался Том. — Это мне не нравится. Предлагаю держаться вместе на случай чего. Согласен?

— Согласен, — кивнул я. — Как связь поддерживать будем?

— Телефоны пока работают. Давай номер твоего сотового.

После обмена номерами телефонов мы разошлись по домам, но я ещё долго стоял у окна, глядя на освещённую фонарями тихую улицу. Один раз там проехала полицейская машина, но потом так же медленно прокатил старенький грузовичок, тарахтя разбитым мотором. Это уже подозрительно — похоже, кто-то присматривает себе добычу на будущее: в нашей деревеньке таких машин нет.