Эпоха мёртвых. Прорыв

На лес опустилась тьма, в вершинах огромных деревьев загулял чуть усилившийся ветер, затем начал накрапывать мелкий дождик. Я укрылся под плащ-накидкой, но к концу смены дождик прекратился, почти не намочив мягкий ковёр леса. Затем меня сменил Сергеич, а я полез спать в палатку.

Александр Васильевич Пасечник

23 мая, понедельник, утро

— Ваня, ну давай докладывай, — сказал Пасечник, уставившись на сидящего напротив Усимова.

— Вот здесь подробные объективки на всех троих. — Усимов выложил три папки с крупно отпечатанным текстом.

Он знал, что Пасечник предпочитает все документы читать с листа, делая пометки, и ненавидит тех, кто предлагает это делать в электронном виде. Только четырнадцатый шрифт, крупный и ясный, как в букваре.

— Понял, прочитаю, — кивнул он, откладывая их в сторону. — А ты мне устно вкратце доложи.

— Реальных зацепок за что-то конкретно подозрительное нет, — начал опер. — Но кое-какие связи прослеживаются. Вячеслава Тимохина привёл на работу Домбровский. Они раньше коллегами были, оба преподавали в МВТУ. Потом Домбровский перешёл в «Фармкор», а через год перетащил туда Тимохина. Сначала тот работал системным администратором в центральном комплексе, а потом перевёлся в НИИ, по представлению всё того же Домбровского. Фактически с понижением, хотя должность вроде бы звучит посолидней.

— Ага, — чуть нахмурился Пасечник, сделав какую-то пометку в блокноте. — Давай дальше.

— Дальше больше, — невыразительным голосом сказал Усимов. — Берман, Борис Семенович. Биофизик, никогда не работал в области вирусологии. Дегтярёв от такого заместителя не был в восторге и полагал, что ему его подсунули как контролёра. Хоть это и не так.

— Не так? — чуть удивился Пасечник.

— Нет. Он появился по представлению того же Домбровского. Связывает их то, что жена Домбровского и жена Бермана — двоюродные сёстры. И сами они общаются с давних пор, постоянно.

— Давно Берман у нас работает?

— Около года. Что характерно, должность по факту создана под него, раньше её просто не было.

— Домбровский воткнул новую строчку в штатное расписание?

— Именно так. Сразу же, как возглавил научное направление.

— Интересно, — хмыкнул Пасечник и начал что-то чертить на листочке. — Продолжай, Ваня.

Усимов заглянул в свои заметки, перелистнул блокнот:

— Последнее интересное совпадение, всплыло случайно, по перекрёстным ссылкам. У Тимохина в Бауманке учился студент, которого он рекомендовал потом оставить на кафедре. Если бы потом этот студент не проскочил по нашему ведомству, а мы не вывезли всю министерскую базу данных, то и не знали бы о нём, но он чуть не сел пару лет назад. На этом факте я его поиском и зацепил.

— За что?

— За безобразия с сетями иностранных банков. Хакер доморощенный. Отмазал его папаша, который у него финдиректор Первого канала, причём сколько денег занёс в кабинеты, даже не рискну предположить, дело далеко зашло. Но суть совсем не в том.

— А в чем?

— Хакера звали Семён Давидович Шаевич, и работал он в программной компании, куда его рекомендовал Тимохин. И с Тимохиным он продолжал поддерживать отношения. По крайней мере, бывал у него на работе в центральном офисе, остались заявки на одноразовые пропуска у нас в базе, Тимохиным же подписанные.

— И чем этот хакер примечателен?

— Тем, что у него есть сестра, Маргарита Давидовна, восемнадцати лет от роду. И училась эта сестра в одной группе с дочкой Дегтярёва, старшей, которая Ксения. Пока всё.

Усимов закрыл блокнот.

— И что из всего этого следует? — прищурился Пасечник.

— Абсолютно ничего не следует, — улыбнулся Усимов. — Но совпадений много. Слишком много для случайности.

— Это верно, — кивнул генерал. — Что думаешь делать дальше?

— Попробовать проанализировать, что это вообще за люди. Хочу к каждому в квартирку заглянуть, аккуратненько так. Поспособствуете?

— Поспособствую, сам хотел тебе предложить. Но аккуратно, чтобы ни единого следа, понял?

— Не впервой, Александр Васильевич, — улыбнулся опер.

Сергей Крамцов

24 мая, вторник, день

К рассвету следующего дня мы успели не только собраться, но и неспешно позавтракать, с дымным душистым костерком и походным чайником. Красота! Затем мы вновь взгромоздились на броню, причём сегодня к нам присоединился и Сергеич, бросив Шмеля в стальной утробе в одиночестве. Остывший за ночь мотор выпустил клубы пара из выхлопных труб, быстро прогрелся, и мы поехали дальше.