Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире

Да, не зря Сеня старается. Теперь и симпатии мужского населения Москвы и области на стороне Сайкина, что уж говорить о женщинах! Люба смотрит на экран раскрыв рот. Закончив махать ногами, Сайкин надевает перчатки и набрасывается на боксерскую грушу. Работает он красиво: порой груша пролетает в сантиметре от головы, задевая светлые волосы с нарисованными выгоревшими прядями. Но Сайкин успевает увернуться: реакция великолепная. Его мощный удар встречает грушу: «А-ах!» Сеня — российский Ван Дам. Все: быть ему киноактером.

Когда Сеня Сайкин ловко начинает взбираться на канат, Люба уже в немом восторге. Хочется бежать к компьютеру и голосовать, голосовать, голосовать за Сайкина. Чтобы все восемь недель любоваться по утрам этим великолепным человеческим экземпляром и потом идти по улице на работу, втянув живот и выпрямив спину. Просыпайтесь, дремлющие инстинкты!

— Ты, я так понимаю, уже не спишь? — Голос Стаса по телефону мрачен.

— Угу. — Люба делает глоток кофе.

— На Сайкина смотришь?

— Угу.

— Да чтоб он грохнулся со своего каната!

— Не дождешься.

На экране Сеня Сайкин лихо съезжает с каната вниз. Люба сноѲа сладко замирает.

— У твоей лучшей подруги никаких шансов! — злорадно говорит Стас.

— У тебя тоже. Я теперь влюблена в этого мальчика.

— Ну и пожалуйста! — Стас обижен, но спохватывается и произносит с обычным ехидством: — Займи очередь, подруга, может быть, тебе достанется кусочек его белого носка.

Люба кладет трубку. Она уверена, что отныне у Сени самый высокий рейтинг. Сегодня многие мужчины впервые посетят тренажерные залы. И мужественный Сеня Сайкин будет вдохновлять их на подвиг изо дня в день. Все восемь недель.

Понедельник, с восьми до одиннадцати вечера, канал ММ-2, прямой эфир

— Сенечка, хотите, я вам на картах погадаю?

— Спасибо, Серафима Евгеньевна. — Сайкин старается, очень старается. Симпатии домохозяек и пенсионерок ему тоже нужны. Он — всеобщий любимец, положительный герой.

— Вот, пожалуйста: у вас в голове девятка и бубновая дама. Незамужняя. А девятка — это любовь. Ваша девятка тоже бубновая. Как и дама.

Виолетта реагирует мгновенно:

— Я, кажется, здесь одна такая?

— Ну почему же? — удивляется Серафима Евгеньевна. — Есть же еще и Зосенька.

— Я?! — громко ахает Зося. Выходит, она носит наушники на голове только для маскировки? Ведь все слышит! Сегодня Зося в футболке с короткими рукавами, у нее широкие мускулистые плечи, на одном синяя татуировка. Что-то похожее на клубок сплетенных змей. Виолетта громко искусственно захихикала:

— Зося! Ха-ха-ха! Зося! И Сеня! Ха-ха!

— А что я такого сказала? — обижается Серафима Евгеньевна.

— Сколько вам лет? — прищурившись, осведомляется у нее Виолетта.

— Шестьдесят… пять. — Серафима Евгеньевна косится на пенсионера Кучеренко. Согласно информации, размещенной на сайте «igranavylet.ru», ей на четыре года больше.

— Тогда вам не понять, — томным голоском говорит Виолетта. — В ваше время сексуальные меньшинства были под запретом. А сейчас вы изо всех сил делаете вид, что ничего этого нет.

— Сексуальные мень… — Серафима Евгеньевна, округлив глаза, смотрит на Зосю.

Та наконец открывает рот:

— А что здесь такого? Да, я делаю это ради лучшей подруги! — Зося с вызовом смотрит в камеру. — Потому что у нас скоро должен родиться ребенок!

— Простите, — вмешивается пенсионер Кучеренко, — как это у вас?

— У нее, — все так же с вызовом говорит Зося.

— А вы что, отец? — усмехается инженер Суворов.

— Да. Потому что отец — это тот, кто собирается ребенка вырастить! — Зося агрессивна, но взгляд ее беззащитен. В наушниках плейера тихий шепот: «…сошла с ума… мне нужна она…» Группа «Тату».

Теперь Любе все понятно. Этот Август Янович не промах. Каждый из девятерых — представитель определенной социальной группы населения. На стороне Зоей симпатии голубых и лесбиянок, отсюда и высокий рейтинг.

— А вот у меня двое, — гордо заявляет инженер Суворов. — Я отец. Настоящий, потому что сам этих детей… м-м-м… произвел на свет.

— Вы в этом уверены? — прищуривает Люська-Апельсинчик яркие голубые глаза. — Что именно вы отец?

— Хи-хи-хи! — тут же заливается Виолетта.

— Ха-ха-ха! — басит пенсионер Кучеренко.