Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире

— Все красавицы эгоистки, они слишком увлечены собой. — Перед писательницей-феминисткой стакан с кипяченой водой. Похоже, она снова собирается пить лекарство. — У них нет времени на общественную жизнь, и это печально.

— Зато у них есть время красть чужих мужей! — энергично вмешивается Людмила.

— И поклонников, — замечает Серафима Евгеньевна. Зося молчит и только пожимает плечами.

— Вот из-за такой особы я и осталась… одна, — неожиданно откровенничает Мария Залесская.

— Как это? — Люська.

— Как? — Серафима Евгеньевна.

И молчаливый вопрошающий Зосин взгляд.

— В молодости я была не так уж и некрасива, — вздыхает писательница. — И у меня был… поклонник. Но… на всякую порядочную женщину находится такая вот Виолетта. Я их не возненавидела, нет. Всех этих Виолетт. Решила обратить в… свою веру. Мужчины — это кобели, самцы, а счастье женщины в труде, в независимости, в…

Ее откровения прерывает жуткий крик. Женщины дружно вскакивают с дивана:

— Что это?!

— Где?!

— Кто кричал?!

— Это… это женский крик, — испуганно бормочет Люська. И тут громко ахает: — Виолетта! В ее комнате!

Камера показывает, как они вчетвером торопливо поднимаются по лестнице (Зося поддерживает Серафиму Евгеньевну) и бегут по коридору. У двери Виолетты уже все трое мужчин. Дверь заперта изнутри.

— Ломайте!

Люба удивляется, почему не показывают комнату Виолетты. Это же так просто! Ну, покажите же! Ну!

Камера показывает, как семь человек вваливаются в комнату. Визг Виолетты раздается из ванной. Туда первым делом кидаются мужчины.

— Нет! Не входите! Нет! — визжит блондинка. — О-о-о! Я так плохо выгляжу!

— Ну-ка пустите! — В ванную прорывается Люська.

И тут камера наконец показывает ванную комнату. Там жуткий беспорядок: на полочке беспорядочно разбросана косметика, пузырек с надписью «Лак для волос сильной фиксации» валяется на полу. Там же, возле ванны, сидит Виолетта. Вид у нее жалкий: глаза красные, волосы растрепанные, по лицу текут слезы. Блондинка громко чихает, и в перерывах между чихами визжит:

— О-о-о! Я умираю! Мои глаза-а-а!!!

Люська энергично трясет ее:

— Что случилось?! Что?!

— Это все ты! Ты! — захлебываясь, визжит Виолетта. — Ты хотела меня убить!

— Я?! Что?

— Ослепить! — Девушка продолжает не своим голосом: — И-и-и! О-о-о! Глаза! Щиплет глаза!

Люська наконец что-то соображает, открывает холодную воду и кричит остальным:

— Ну-ка помогите!

— Нет! Только не мужчины! Нет! Я ужасна! — надрывается Виолетта, забыв, что в таком жалком состоянии сейчас ее видит вся Москва и Московская область.

— Ну и дура! — не выдерживает Люська. Потом кричит: — Зося! Зося!

Выбор ее правильный: Зося сильная, энергичная девушка. Вдвоем с Люськой они хватают Виолетту, поднимают с пола и суют голову блондинки под кран, Зося энергично начинает промывать Виолетте глаза. Волосы блондинки тут же намокают, слипаются в сплошной спутанный ком. Да, Виолетта не в лучшем виде! Процедура промывания продолжается минут десять. Девушка постепенно приходит в себя.

— Пустите меня! Я сама! Сама! Пустите!

Она первым делом хватает полотенце и закрывает им лицо.

— А теперь расскажи наконец, что случилось? — настаивает Люська.

— И ты еще спрашиваешь! — глухо раздается из-под полотенца.

— Почему ты так со мной разговариваешь?

— Это ты подменила баллончики!

— Какие баллончики?!

— С лаком для волос! У меня вместо лака в баллончике оказалась какая-то гадость!

— Какой баллончик? Этот?

Люська поднимает валявшийся на полу баллончик с надписью «Лак для волос сильной фиксации».

— Убийцы! — кричит Виолетта. — Вы все это нарочно! Убийцы! Вы все хотели меня отсюда убрать! Вы все!

— Пойдем, — говорит Зося, обращаясь к Людмиле. — Она уже в порядке.

— Что там? — шепчет Мария Залесская, смешно вытягивая шею в сторону ванной. Апельсинчик и Зося уже в комнате Виолетты, камера наблюдает за ними.

— Ей надо бы дать что-то успокоительное, — важно изрекает пенсионер Кучеренко.

Писательница роется в своих бездонных карманах, потом достает какой-то порошок:

— Вот.

— Дайте ей, — кивает на закрытую дверь ванной Люська.

Мария Залесская осторожно приоткрывает дверь:

— Девушка, выпейте порошок! Успокойтесь!