Часы для мистера Келли

Шарапов отвел его руки от лица, внимательно посмотрел. И вдруг засмеялся:

— Ничего! Понимаешь, ничего нет! Это тебя пулей контузило немного.

Тихонов болезненно усмехнулся:

— Мне только окриветь не хватало…

Врач делал укол старухе. Суетились оперативники, понятые подписывали протокол обыска. Тихонов, закрыв ладонью глаз, перелистывал четыре сберегательные книжки на имя Порфирия Викентьевича Коржаева…

— Посмотри, что я нашел, — протянул ему Шарапов тяжелый, обернутый изоляционной лентой кастет. — В пальто его, в шкафу лежал.

Тихонов подкинул кастет на руке.

— Ничего штучка. Ею он, наверное, Коржаева и упокоил.

Савельев сказал:

— Столько нервов на такую сволоту потратили. Застрелить его надо было.

Тихонов хлопнул оперативника по плечу:

— Нельзя. Мы не закон! Закон с него за все спросит…

Крот, в наручниках, лежал на животе как мертвый. Тихонов наклонился к нему, потряс за пиджак:

— Вставай, Костюк. Належишься еще…

Дождь стал стихать.

Шарапов сказал:

— Ну что, сынок, похоже, гроза кончилась…

— У нас — да.

Было три часа ночи…

Три часа ночи

…Балашов просыпается не сразу. Он открывает глаза. И сразу же раздается оглушительный треск. Небо за окном озаряется голубым светом. Из открытого окна в комнату хлещет дождь. Джага сонно сопит в кресле напротив.

«А гроза сейчас кстати. На двести километров вокруг ни души, наверное».

Толкнул ногой Джагу:

— Вставай, тетеря!

— А-а?

— В ухо на! Вставай, пошли…

На веранде Балашов накинул плащ на голову, раздраженно спросил:

— Ну, чего ты крутишься? Идем!

— Накрыться бы чем, ишь как поливает, — неуверенно сказал Джага.

— Боишься свой смокинг замочить? Ни черта тебе не будет! — и шагнул наружу, в дождь…

…Момента, когда отворилась дверь балашовской дачи, Валя не заметила. Только когда хлопнула крышка багажника тускло блестевшей в струях дождя «Волги», она увидела две серые тени с канистрами в руках. Громыхнул еще раскат, и тотчас же, как будто ставя на нем точку, с легким звоном захлопнулся багажник. Двое растворились в дверях дачи. Снова вспыхнула молния, и снова грохот…

Половина четвертого

— До самой границы Цинклера все равно брать не будем, — сказал Кольцов. — Толмачев уже сообщил в Брест. Там нас будут ждать.

— Надо только не спугнуть его по дороге, а то он живо груз сбросит.

Шадрин открыл пачку сигарет — пусто. Он достал из ящика новую, распечатал.

— Это какая уже за сегодня? — спросил Кольцов.

— Ишь ты, за сегодня! Наше сегодня началось вчера. А кончится когда — еще неизвестно.

— Самый длинный день в году, — усмехнулся Кольцов. — Мы Цинклера трогать не будем, пока не заполнит таможенную декларацию. Тут ему уже игры назад нет. Взят с поличным.

— За ребят наших волнуюсь — там, с Кротом…

И сразу же зазвонил телефон:

— Товарищ Шадрин? Докладывает дежурный сто тридцать восьмого отделения Трифонов. Ваши товарищи уже взяли Костюка и выехали на Петровку, минут через пятнадцать будут.

— Пострадавших нет?

— Нет. Промокли только сильно и синяков, конечно, парочку схватили…

— Спасибо большое! — Шадрин радостно засмеялся. — Ульянов, зови Приходько скорее, он по коридору ходит, нервничает.

И снова звонок. В наступившей тишине был слышен голос оперативного дежурного, бившийся в мембране телефона:

— Товарищ Шадрин! Сообщение от Звезды: десять минут назад ваши клиенты в темноте, под дождем, вынесли из сарая и погрузили в машину четыре канистры с бензином, после чего вернулись домой. В помещении темно. Ваши распоряжения?

— Продолжать работу. В район наблюдения выходит спецмашина. Все.

— Интересно, что это Балашов так бензином загрузился? — сказал Шадрин Кольцову. — Неужели в дальний путь собрался? Как-то маловероятно, ведь он же должен быть на работе. Тогда зачем ему столько бензина?

— Непонятно пока. Ладно, на месте разберемся, Борис, со мной поедет Толмачев. Я хочу сам присмотреть за Балашовым. А ты минут через пятнадцать посылай ребят перехватить Цинклера…

Провожая вторую группу, Шадрин напомнил Приходько:

— Цинклер распорядился разбудить его в пять тридцать. Не исключено, однако, что эта старая лиса может вылезти из норы раньше. Так что смотрите не прозевайте. Ну, ни пуха…