110  

Выступая на конгрессе в Киеве в 1932 г., д-р Кириллов заявил: " Мы рассматриваем прерывание первой беременности как особенно опасное с точки зрения последующего бесплодия женщины. Поэтому мы всегда считаем своей обязанностью удерживать матерей от аборта и одновременно устанавливать причины желания прервать беременность. Но в ответах едва прослеживаются какое-либо материнское начало или какие-либо внутренняя борьба и поиски.

Около 70 % случаев причина аборта — «неудачная» любовь. Встречались короткие фразы: "Он меня оставил", "Я его оставила", а в заключение — издевательское замечание о нем и о себе: "Да и что он за мужчина!". Почти никогда в ответах не обнаруживалось никакого признака возникновения семьи как начальной единицы общества.

Не свободная любовь как протест против буржуазного доморощенного брака, не свободная любовь как неосознанный выбор евгеники,[21] а понимание чувства и вырастающее отсюда заблуждение с заранее принятым решением: "В больницу". Вот о чем идет речь. Неконтролируемая поспешность, с которой реализуется стремление отдать юное тело партнеру, является результатом перехода к новым, но еще не выкристаллизовавшимся формам сексуального хаоса…

…Я должен сравнить работу в сфере проблемы аборта с искоренением, с египетской казнью первенцев за грехи их отцов, губящей людей и общество. Такой аборт должен быть вытеснен как общественно негативное, уродливое проявление жизни. Его место должна занять настойчивая просветительная работа. Совершенно необходимо преобразование психологических настроений с тем, чтобы добиться признания социальной функции материнства…

Выводы:

1. Криминальный аборт является нравственным злом, зиждущемся на представлении законности аборта.

2. Социальный аборт часто служит маской для перекошенной физиономии проблемы пола и прикрытием еще не откристаллизовавшихся новых форм жизни. Аборт преграждает путь к материнству и часто снижает успехи в общественной жизни женщины. Поэтому он чужд подлинному сообществу.

3. Аборт представляется массовым средством для уничтожения подрастающего поколения. В нем не прослеживается намерения служить матери и обществу, и поэтому он чужд ясным целям охраны материнства".

В противоречие этим фразерам, способным в любой момент соответственно структуре своего характера и своему мышлению поддаться фашистской унификации, есть и революционно настроенные сексуальные политики и врачи, которые хотя и не обладают особенно обширными теоретическими познаниями, но на основе приобретенного на практике верного инстинкта представляют правильную, революционную точку зрения. В их числе Клара Бендер из Бреслау, мужественно выступившая на конгрессе немецкой организации Международного криминалистического объединения 11–14 сентября 1932 г. во Франкфурте-на-Майне против лицемеров, когда те попытались использовать проявления реакционной демографической политики в Советском Союзе для борьбы против революционной политики в вопросе об абортах.

Она заявила с полным основанием, что все утверждения о физическом и душевном ущербе бессмысленны, если прерывание беременности осуществлено в нормальных условиях. Беспокойство о снижении численности населения опровергается практикой Советского Союза.

Разглагольствования об "извечном влечении женщины к материнству" обнаружат свою полную несостоятельность, если противопоставить все те трудности, которые делают невозможным правильное воспитание детей. При капитализме прерывание беременности является чисто денежным вопросом, и поэтому закон об абортах — закон чисто классовый, толкающий неимущих женщин к знахарю. В московской же акушерской клинике при 50 тыс. абортов за год не было зарегистрировано ни одного смертного случая.

Вновь и вновь удивляет, что столь ясная аргументация не дает результатов. Тот, кто в начале 30-х гг. участвовал в Германии в дискуссиях о регулировании рождаемости, не мог отделаться от впечатления, что реакционные специалисты в области демографической политики и гигиенисты типа Гротьяна вовсе не заинтересованы в разумных аргументах. При этом невольно возникали ассоциации с дискуссией вокруг реакционной расовой теории нацистов. В ходе такого рода дискуссий со всей ясностью выявилось следующее обстоятельство: невозможно ничего доказать отупевшим болтунам, профессорам, страдающим импотенцией и оттого еще более тщеславным, предпринимая утомительные попытки убедить их, что германская нордическая раса не является самой замечательной в мире или что ребенок негра ничуть не менее умен и прелестен, чем отпрыск немецкого бюргера.

  110  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×