Сексуальная революция.

Браки могли бы складываться хорошо, по крайней мере на протяжении некоторого времени, при наличии сексуального совпадения и удовлетворения. Предпосылкой этого должно было быть воспитание, направленное на формирование положительного отношения к сексуальности, сексуальная опытность до брака, преодоление господствующей общественной морали. А то обстоятельство, что брак иногда складывается удачно, является одновременно и его могильщиком, ведь если сексуальности сказано «да», если преодолен взгляд на проблемы пола, сформированный под воздействием моральных принципов, то больше нет внутренних аргументов против связей с другими партнерами (кроме соблюдаемой определенное время, но, конечно же, не пожизненной верности, обусловленной удовлетворенностью). Идеология брака гибнет, брак больше не является браком, оставаясь формой длительных сексуальных отношений, которые именно благодаря устраненному подавлению генитальных желаний оказываются при нормальном взаимопонимании гораздо более счастливыми, чем когда-либо мог быть таковым строго моногамный брак. Таким образом, способом лечения несчастного брака является, вопреки утверждениям защитников брачных уз и буржуазному закону, супружеская неверность.

Грубер пишет:

"Конечно, в каждом браке наступают времена — пусть даже речь идет всего лишь о мгновениях — очень дурного расположения духа, когда привязанность друг к другу воспринимается как гнетущее бремя. Легче всего справляются с этими досадными нарушениями те супруги, которые целомудренными вступили в брак и остались верны друг другу".

Конечно же, он прав: чем более целомудренными вступают люди в брак, тем более они верны друг другу в браке. Эта верность обязана своей прочностью засыханию сексуальности в результате добрачного воздержания.

Следовательно, безрезультативность брачной реформы объясняется противоречием между идеологией принудительного брака, из которой исходят констатация бедственного состояния брака и стремление к реформе, и тем, что форма брака, подлежащая реформированию, является специфической составной частью общественного строя, в котором она вполне логично находит свои экономические корни. Выше мы пытались показать, что основные элементы бедственного положения сексуальной сферы выводятся из противоречия между естественным половым влечением и идеологическим постулатом: "Внебрачный аскетизм — длительный моногамный брак". Даже сторонник сексуальной реформы констатирует, например, что большая часть браков находится в жалком состоянии из-за неполноты сексуального удовлетворения — мужчины неумелы, женщины холодны.

Он предлагает, подобно Ван де Вельде, эротизацию брака, хочет обучить супругов сексуальной технике и ожидает от этого соответствующего улучшения их отношений. Его основная идея верна, ибо брак, покоящийся на эротической основе, приносящей удовлетворение, действительно лучше неэротического.

При этом, однако, сторонник сексуальной реформы упускает из виду все предпосылки эротизации длительных сексуальных отношений. Одной из таких предпосылок была бы сексуальная опытность женщины, вообще положительное отношение к сексуальности. Но ведь конечный результат, которым определяется характер полового воспитания современного общества, известен — это целомудрие девушки и принудительная верность женщины. Обе эти установки делают необходимым вытеснение сексуальности женщиной, практикуемое в больших масштабах, а то и превращающееся в некий абсолют. Самая верная, самая лучшая супруга — это женщина, непритязательная в половом отношении, не особенно самостоятельная, отрицающая сексуальность или только терпящая контакты, окрашенные эротикой. Это половое воспитание вполне последовательно, если рассматривать его с точки зрения пожизненного моногамного брака, а требование эротизации противоречит идеологии брака. Оно формировало бы положительное отношение к сексуальности, делало бы женщину более самостоятельной, то есть было бы в принципе враждебно браку.

Это верно понял базельский профессор Хеберлин, заявляющий в своей книге "О браке", что, хотя подлинным мотивом брака и является половая любовь, без которой "брак в полном смысле слова невозможен, она, с другой стороны, создает в браке опасный и непредсказуемый элемент, и как раз ее присутствие и превращает брачное сообщество на длительную перспективу в весьма проблематичное дело". Он приходит к выводу: "Брак как жизненное сообщество следует осуществлять вопреки связанной с ним любви". Это значит, что мужчина заинтересован в моногамном принудительном браке и может не считаться с сексуальными интересами.