Штамм «Андромеда»

— Перейдем на стократное, — предложил Стоун.

Ливитт отрегулировал оптику и откинулся на спинку кресла. Теперь начинался еще более длительный и нудный осмотр, который, вероятно, тоже ничего не даст. Потом они обследуют капсулу изнутри и, возможно, обнаружат что-нибудь там. А возможно, и нет. В любом случае придется брать образцы для дальнейших анализов и помещать соскобы и мазки в питательные среды…

Он отвел глаза от экранов и бросил взгляд на стекло. Камера, висевшая на сложном переплетении тяг и проводов, медленно перемещалась вокруг капсулы. Ливитт опять повернулся к экранам: их в лаборатории было три, и изображение на всех трех было одинаковое. Теоретически можно было бы включить не один, а три сканирующих прибора — по одному на каждый экран — и осмотреть капсулу в три раза быстрее. Однако этого-то они и не хотели, по крайней мере пока. Ведь как бы они ни старались, нельзя бесконечно оставаться настороже: Интерес постепенно снизится, внимание ослабнет. А если за одним и тем же изображением следят двое, то и шансы упустить что-либо важное снижаются вдвое…

Поверхность конической капсулы высотой 92,5 см и диаметром у основания 30 см составляет около 2800 квадратных сантиметров. Три последовательных осмотра — при пяти-, двадцати— и стократном увеличении — отняли два часа с небольшим. Когда эти два часа истекли, Стоун сказал:

— Надо было бы перейти к 440-кратному увеличению…

— Но?

— Я склонен сразу начать осмотр внутренней поверхности. Если ничего не найдем, всегда сумеем вернуться к наружной и докончить…

— Согласен.

— Начнем опять с пятикратного…

Ливитт припал к панели управления. Осмотр на автоматическом режиме стал теперь невозможен. Сканирующий аппарат был рассчитан на автоматическое слежение по контурам любого предмета правильной формы — куба, шара, конуса, но при осмотре капсулы изнутри камеру предстояло вести вручную. Ливитт установил линзы на пятикратное увеличение, включил ручное дистанционное управление и затем ввел камеру в отверстие контейнера.

— Больше света, — сказал Стоун, наблюдая за экраном.

Ливитт повозился у пульта — и пять дополнительных светильников спустились с потолка и вспыхнули, осветив внутренность контейнера.

— Лучше?

— Отлично.

Вглядываясь в экран, Ливитт начал осторожно передвигать камеру. Понадобилось несколько минут, чтобы приспособиться и вести камеру плавно, без рывков: координировать свои движения, глядя на экран, оказалось не легче, чем писать, наблюдая за строкой в зеркало. Однако вскоре все пошло гладко.

Осмотр контейнера при пятикратном увеличении занял двадцать минут. Они не обнаружили ничего, если не считать вмятины размером с острие карандаша. По предложению Стоуна осмотр при двадцатикратном увеличении начался именно с этой точки. Вмятинка выросла в размерах, и тут они увидели его — черное пятнышко размером с песчинку, обыкновенную иззубренную черную песчинку. На черном фоне мерещились какие-то зеленые вкрапления.

Ни тот ни другой не шевельнулись, хотя впоследствии Ливитт признавался, что буквально дрожал от возбуждения и ему все думалось: неужели это действительно совершенно новая, неизвестная форма жизни? Но вслух он промолвил всего лишь:

— Интересно…

— Давайте сначала закончим осмотр при двадцатикратном, — сказал Стоун. При всем его внешнем спокойствии видно было, что и он взволнован.

Ливитту хотелось немедленно осмотреть пятнышко при большом увеличении, но он понимал, что Стоун прав. Они не имели права на скороспелые выводы. Только тщательность, бесконечная, утомительно монотонная тщательность могла обещать им успех. Нужно было методично переходить от этана к этапу, на каждом шагу удостоверяясь, что ничто не упущено. Иначе, ухватившись за первую попавшуюся нить, можно было затратить на исследования долгие часы и дни лишь для того, чтобы вдруг обнаружить, что нить эта никуда не ведет, что они ошиблись, неверно оценили факты и без толку потеряли время.

Поэтому Ливитт завершил скрупулезный осмотр внутренней поверхности контейнера при двадцатикратном увеличении. Раз или два он останавливал камеру, когда им казалось, что на экране мелькнули новые зеленоватые пятнышки; он записывал координаты, чтобы отыскать эти пятнышки при большем увеличении. Через полчаса Стоун объявил, что вполне удовлетворен осмотром при двадцатикратном.