67  

— Я думаю, — ответил Ливитт, — пятно попросту не любит, чтобы его ковыряли…

— Продолжим, — только и сказал Стоун.

Глава 19

Катастрофа

Этот телефонный звонок обрушился на Артура Мэнчика, как кошмар. Мэнчик был уже дома, только что пообедал и присел почитать газеты — последние два дня, с тех пор как заварилась эта история с Пидмонтом, ему стало просто не до газет. Когда зазвонил телефон, он решил: звонят жене. Но она пришла за ним в гостиную со словами:

— Это тебя. С базы.

Он взял трубку со смутным чувством тревоги.

— Майор Мэнчик слушает.

— Говорит полковник Бернс из подразделения восемь…

Подразделение восемь ведало в Ванденберге засекречиванием и допусками, выдавало разрешения на вход и выход с базы, а кроме того, прослушивало все телефонные разговоры.

— Что скажете, полковник?

— Вы состоите в списке лиц, которых приказано оповещать в случае некоторых ЧП… — Бернс говорил осторожно и выбирал слова, памятуя, что звонит по открытой линии. — Сорок две минуты назад в районе Биг-Хед, штат Юта, разбился учебно-тренировочный самолет…

Мэнчик нахмурился. С чего это вдруг понадобилось оповещать его об аварии обычного учебного самолета? Это вовсе не его печаль.

— Какой самолет?

— «Фантом». Следовал из Сан-Франциско на Топику…

— Ясно, — ответил Мэнчик, хотя ему не было ясно ровным счетом ничего.

— Годдард потребовал сообщить вам об этом, чтобы вы могли присоединиться к комиссии по расследованию…

— Годдард? А при чем тут Годдард?

Какое-то время Мэнчик сидел, тупо глядя на заголовок в газете «Угроза нового кризиса в Берлине» и полагая, что полковник имеет в виду Льюиса Годдарда, начальника шифровального отдела базы. Потом он сообразил, что речь идет о Годдардовском космическом центре близ Вашингтона. Среди многих задач, которыми занимался этот центр, была и координация некоторых специальных программ, находящихся в одновременном ведении Хьюстона и центральных правительственных учреждений.

— Дело в том, — продолжал Бернс, — что через сорок минут после вылета из Сан-Франциско самолет отклонился от курса и прошел над районом ЛП…

Мэнчик почувствовал, как что-то в нем словно затормаживается. Им овладела сонливость.

— Над районом ЛП?

— Так точно.

— Когда?

— За двадцать минут до катастрофы.

— На какой высоте?

— Шесть тысяч девятьсот метров.

— Когда выезжает комиссия?

— Через полчаса. С базы.

— Хорошо, — сказал Мэнчик. — Буду.

Он повесил трубку и еще раз поглядел на телефон. Как он устал! Больше всего ему сейчас хотелось бы лечь спать. Район ЛП — так условились называть оцепленный район Пидмонта. «Надо было сбросить бомбу, — подумал он. — Надо было сбросить ее сразу же, еще вчера утром…»

Ему стало не по себе уже в тот момент, когда его уведомили о решении отсрочить применение директивы 7-12. Но он не имел права лезть со своим мнением и ждал, когда же группа «Лесной пожар», теперь уже собравшаяся в подземной лаборатории, опротестует решение Вашингтона. Ждал напрасно. А ведь сообщение им передали. Он сам, своими глазами видел телеграмму, адресованную всем закрытым подразделениям, там было сказано об этом недвусмысленно.

Но «Лесной пожар» почему-то не протестовал. Он вообще никак не прореагировал на телеграмму.

Странно. Очень странно.

А теперь эта катастрофа. Он разжег трубку и, посасывая ее, размышлял о том, что бы это могло означать. Конечно, скорее всего какой-нибудь стажер замечтался, сбился с курса, а потом испугался и полностью потерял контроль над машиной. Такое случалось и раньше, сотни раз случалось. Комиссия по расследованию причин аварии, выезжая на место, давала обычно заключение, что авария произошла «вследствие отказа одной из систем» — принятый у военных уклончивый оборот речи, означающий, в сущности, аварию по неизвестным причинам. Формулировка не признавала никакой разницы между неисправностью самой машины и ошибкой в действиях летчика, но ни для кого не было секретом, что виноват был, как правило, летчик. Человек не имеет права грезить, управляя сложнейшей машиной на скорости три тысячи километров в час. Статистика неопровержимо свидетельствовала: хотя полеты после краткосрочного отпуска или воскресного увольнения из части составляли лишь 9 процентов всех полетов, на них падало 27 процентов летных происшествий.

  67  
×
×