Закон жанра

Ксения была навеселе. Но от предложения ехать на дачу наотрез отказалась.

– Юрик твой пьяный, куда ему за руль!

Ярослав не очень расстроился. Мало того, он был польщен. Приятно осознавать, что жена твоя всегда в здравом уме и трезвом рассудке.

– На свадебной машине поедем, – сказала она. – Юрика твоего на дачу завезем. А сами домой...

Решение окончательное и обжалованию не подлежало. Ни с чьей стороны. Юрик – тот вообще не мог ей даже слова поперек сказать...

Подружка Ксении для порядка поломалась, но на даче с Юриком осталась. А Ярослав с Ксенией отправились домой. Первая брачная ночь – это свято. Даже для тех, кто до свадьбы жил в грехе... Бывают же невинные грехи...

– А давай в ванную! – предложил Ярослав.

– Можно и так, – не стала возражать жена.

Они нагишом забрались в ванну... Ярослав открыл бутылку шампанского. Хлопок. Пробка под потолок, винная пена смешалась с мыльной водой. А потом с нею смешались и сами молодожены... Все было очень красиво...

А через день рано утром Ярослав отправился на призывной пункт. Слезы жены, бравурные пожелания родных и близких. Дежурное напутствие военкома, трескучая от старости запись «Прощания славянки»...

На Ярослава нахлынуло гнетущее предчувствие, что Ксению он видит в последний раз.

После прощания его отвезли на Угрешскую улицу. Здание городского сборного пункта было заимствовано у самой обыкновенной школы. Призывники должны были находиться здесь не более суток. Кровати не предусмотрены. Если «покупатель» по какой-либо причине не прибывал, призывников отправляли ночевать в ближайшую воинскую часть. А Ярослава «покупатели» приняли еще до обеда. В составе сборной команды он должен был отправиться куда-то на Урал в мотострелковые войска. Но в самый последний момент его выдернули из команды и отправили домой до особого распоряжения. Оказывается, это вмешался знакомый Юркиного отца из Генштаба. Ярослав должен был прибыть на сборный пункт через три дня для зачисления в «блатную» команду. Неплохое начало службы. И утреннее предчувствие не оправдалось. Он снова видит Ксению...

Но через три дня он опять был на Угрешке. И уже вечером трясся в автобусе, который вез его в воинскую часть, расположенную всего в десяти километрах от Москвы в направлении Горьковского шоссе. До дома всего ничего... Вот и скажи, что Юрка не настоящий друг. Имел бы он на Ксению подлые виды, он бы не стал помогать ему, и был бы сейчас Ярослав на Урале у черта на куличках...

Глава третья

Три недели «карантина» тянулись целую вечность. КМБ – жизнь по уставу, курс первоначальной военной подготовки, вечно орущие сержанты... Кормили неплохо, но постоянно хотелось есть. Сон по восемь часов в сутки, но Ярослав никогда не высыпался. Кирзовые сапоги не очень тяжелые, но первое время они натирали ноги. Да и жарко летом в них. Была такая пытка, «испанский сапог» называлась. Это когда сапог на ногу и близко к огню в камине. И здесь что-то вроде того. И мешковатое «хэбэ» с дурацкой пилоткой не самая лучшая защита от палящего солнца. А еще эта идиотская строевая подготовка. «Делай „раз“!» И стоишь, как цапель недоделанный, с высоко поднятой ногой, пока не последует «два». А пауза может затянуться на пять-десять минут. Ать-два, ать-два, вешайся, молодой солдат! Да и не солдат ты, а «запах», самая нижняя ступень в дембельской иерархии... Жарко, нудно, унизительно, тяжело. Но Ярослав старался быть лучшим. Потому что стимул у него был. Он должен иметь по всем дисциплинам твердые пятерки, тогда в день присяги командир роты отпустит его в увольнение до самого утра...

И вот он, этот знаменательный день. Жаркое утро. Плац. Столы под кумачом, развернутое знамя дивизии. Отцы-командиры. Строй молодых солдат в парадной форме с автоматами в положении на грудь. Ярослав тоже в этом строю. Праздничный антураж его не волнует. У него сейчас только один интерес. Он уже нашел в толпе гражданских самое прекрасное в мире лицо. Ксения. Она ярко улыбается, машет ему рукой. Рядом бабушка. И Юрик. Ну куда ж без него...

– Рядовой Барьянов!..

Ярослав выходит из строя, берет со стола красную папку. Разворот на сто восемьдесят градусов.

– Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь!..

Слова клятвы и в самом деле звучат торжественно. Врывается в душу истинное осознание своей принадлежности к армии, к стране. Верность своему воинскому долгу, преданность своему народу, своей Советской Родине и Советскому правительству – это уже не пустой звук, это уже линия жизни... И ты в самом деле готов быть честным, храбрым, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров...