Мой номер 345

– Облегчим статью! – оживился «кум».

– Не надо ничего делать, – покачал головой Ролан. – Не буду я стучать на Гордея. Вы сами говорили, что я в элитных частях служил. А настоящий десантник стукачом быть не может...

– Ты только не кипятись, Тихонов. Спокойно обдумай мое предложение, тщательно взвесь «за» и «против». Я тебя не тороплю. У тебя двадцать минут есть на раздумья. А мы пока чаю попьем. Колбаски хочешь? С хлебом. Из магазина хлеб. С пылу с жару был, когда покупал...

– Спасибо, я не голоден.

– Напрасно упрямишься, Ролан. Ведь гордость твоя боком выйти может. Камера, в которую ты попал, только называется карцером. А есть настоящие карцеры. Там ни шконок нет, ни табурета. Присесть даже не на что. На пол можно лечь. Но пол водой можно залить, чтобы на нем не лежалось и не сиделось...

– Что я такого сделал, чтобы меня в такой карцер?

– Как что? Ты же нарушитель режима.

– Да, но вы же сами сказали, что я не виноват.

– А это нам с начальником тюрьмы решать, виноват ты или нет. Решим, что виноват, пойдешь в карцер. Решим, что нет, пойдешь к Гордею. Но с особым заданием...

– Я уже отслужил свое, гражданин начальник. Не надо мне особые задания поручать, не справлюсь...

– Ты подумай, Ролан, подумай.

– И думать нечего. Не буду я стукачом...

– Смотри, как бы не пожалеть.

– А я всегда о чем-то жалею. Я к этому уже привык...

– Ну что ж, вольному воля, а не спасенному – ад...

Майор нажал на специальную кнопку под крышкой стола, и в кабинет вошел конвоир.

– Увести!

– Встать! Руки за спину! – в свою очередь скомандовал сержант и вывел Ролана в коридор.

Минут через десять они снова оказались в штрафном блоке. Но на этот раз Ролана определили в другую камеру.

Это был тот самый настоящий карцер, о котором рассказывал «кум». Помещение размером три-четыре квадратных метра. Ни нар, ни шконок. В пол возле двери вмуровано маленькое железное «очко», над которым висел ржавый кран. Под потолком яркая лампочка. Холодно, сыро. Аура безнадежности.

Ролан стоял, пока не устали ноги. В конце концов лег на неровный выщербленный пол. Под голову легла теплая рука, а в бок из глубины бетонного пола полез студеный холод...

Глава одиннадцатая

1

Время в карцере растянулось на вечность. И днем и ночью горел свет. И если бы не кружка воды и кусок хлеба, подаваемый раз в день, он бы совсем потерял счет времени.

Он исхудал, оголодал, вымотался, простыл. Но присутствия духа не терял. Уж лучше в карцере томиться, чем быть стукачом. На этой ноте и закончилось его заключение.

В один прекрасный день грянуло спасительное:

– Тихонов, на выход! С вещами!

Пакетик с мылом, зубной щеткой, пастой и бритвой без лезвия ему передали в тот же день, как он оказался в карцере. Хоть и тяжело ему было, он все же старался следить за собой. Умывался, чистил зубы, даже брился с разрешения надзирателя, который выдавал ему лезвие.

На складе он получил свой вещмешок. Продуктов не было – их уничтожили еще на третьи сутки по описи как испортившиеся. Сигареты испортиться не могли, но из двух блоков осталось только две пачки.

Из штрафного крыла его снова отправили на «сборку». В камере он провел целые сутки. Выспался. Затем, как и должно было случиться, его направили в постоянную «хату». Но перед этим он должен был пройти две санитарные процедуры – баню и обжарку.

Он слышал, что в некоторых СИЗО баня представляет собой обычную помывочную комнату без горячей воды. Но в их тюрьме баня соответствовала своему названию. Единственное, чего не было, так это парной и веников. А так все – и горячая вода в кране, и мочалки, и мыло.

Но прежде чем попасть в баню, он должен был сдать вещи в дезинфекционно-прожарочную камеру. Ролан догадывался, что станет с его костюмом после такой процедуры. У него оставалось еще две пачки сигарет, а прожарочной заведовал зэк из хозобслуги.

– Может, договоримся? – спросил он и предъявил «Мальборо» к оплате.

Молодой зэк быстро смахнул с руки обе пачки.

– Следующий!

На баню отводилось всего пятнадцать минут. И Ролан был не прочь провести все это время под горячей струей воды. После студеной камеры нужно было пропарить кости. И плевать, что помимо него много таких желающих. Он был настолько зол на всех, что готов был броситься в драку за место под солнцем, вернее, под горячим душем. Но ему нужно было привести в порядок свой костюм.