Из тупика

Генерал Миллер, что-то наспех дожевывая, в одном мундире, выскочил из штаба на морозец — первый морозец в этом году.

— Орлов? Орлов? — закричал он.

Солдаты надели шапки, отдали Миллеру честь:

— Ён самый, ваше превосходительство. Большаки-то повернули. Опять гонят нас за милую душу!

— Как?!

* * *

Вот так.

Когда река и дороги сочленены в один узел, тогда наступление по берегу зависит от реки, а движение флотилии гибнет, если нет поддержки с берега. Это истина, которую никто не оспаривал.

Шестая армия нашла в себе силы, чтобы ударить по отрядам Констанди, — и кубарем покатились белые шенкурята по своим деревенькам. Красные бойцы рвались вперед, но… Флотилия, отстав от армии, ничем не могла помочь бойцам: водолазы совсем недавно, рискуя жизнью, вытащили наверх одну магнитную мину. Специалисты (так наивно назывались смелые люди) ходили вокруг да около. Щупали, трогали. Нашелся один спец и клещами водопроводчика, вспотев от ужаса, раскусил контакты… Ничего! Не взлетели на воздуси. Теперь можно изучать. Мину изучали как могли. Уже вели себя с нею без вежливости: ворочали, перекидывали, ссорились над нею, мирились…

Армия шла, но флотилия еще стояла за перекатом. А по реке, с противным шорохом, уже скользит опасная шуга: скоро грянет мороз, и ледостав тогда скует корабли в метровый панцирь…

Женька Вальронд, завернувшись в шинель, сидел на днище баржи, переделанной в монитор, и грелся возле печурки, когда явился пожилой крестьянин из деревни Сольцы.

— Вы главным будете? — спросил он мичмана.

— Стараюсь быть главным, отец. Да у меня это как-то плохо получается… А что тебе надо?

Мужик обстоятельно поведал:

— Слых такой на деревне, что вы тут минами шибко озабочены. Оно верно: англичанка тыкала их куда хотела. А тока вам, сударик, по фарватеру не пройтись… Вот ежели бы коса под водой не мешала, ваши кораблики, кубыть, за перекат бы и выкатились. Одначе косу эту срыть — землечерпатель нужен, а у вас таких кораблей, кажись, не водится — все у Миллера…

Об этой косе, заграждавшей путь на фарватер, узнали как раз в те дни, когда десять матросов-большевиков, презрев смерть, вызвались пройти на тральщике «Перебор» прямо по минам. Да! — по минам, по минам, по минам… Решили так пройти, чтобы своей смертью открыть дорогу флотилии и помочь армии. Но смелым всегда чертовски везет. Эти десять человек прошли как по маслу, куря вовсю саженьи цигарки, — они не взорвались. Мало того! Играя со смертью в жмурки, матросы завернули еще по цигарке и с песнями прокатились назад. Но этим героям просто повезло. А когда за ними тронулись другие корабли, мины сработали точно: контакт, всплытие мины под днище, вспышка пламени, трупы на волнах… Стариков тут не было — гибли молодые парни!

— Спасибо тебе, отец, — отвечал Вальронд крестьянину, — мы это дело обсудим. Ты пришел кстати. А я здесь далеко не главный.

В ледяной воде, бултыхаясь в ней синими телами, глотая самогонку как воду, и уже не хмелея, моряки флотилии стали убирать песчаную косу, что крылась на глубине реки. Они прокладывали новый фарватер. Это был труд, на который в добрые времена и каторжников бы не послали. А большевики вызвались добровольно. И они проложили новый фарватер.

Корабли снова пошли вперед, снова открыли огонь.

Но зима уже хватала их в свои цепкие заломы льда. Уже обрубали по уграм пешнями лед вдоль бортов. Армия укрепила позиции и стала выжидать своего часа.

Все ждали, что принесет зима стране — голодной, истощенной в сражениях, обложенной врагами. И до самого последнего момента, уже выдираясь петардами изо льда, еще ползали по Северной Двине красные тральщики, бесстрашно выуживая из глубины магнитные мины.

Всего выгребли и обезвредили сто двенадцать штук. Когда снимешь с мины крышку, то получается неплохой котел, даже луженный изнутри. В английских минах варилась каша — жиденькая, конечно.

Глава пятая

Пронеслись перелетные птицы, пожухли, свернувшись в трубочку, листья, и только скрежетали по ночам острые, как сабли, перья осоки по берегам озер и болот. И пешком бежали по кочкам в далекую Индию дергачи — пешком, пешком, пешком… как-нибудь доберутся до теплого юга! Доброго тебе пути, дергач, — птица мужества и отвага!..

Из-под Лижмы приехал в Петрозаводск Спиридонов, чтобы присутствовать на митинге бойцов и рабочих… Собрались на площади перед собором. Построились. Комиссар Лучин-Чумбаров зачитал открытое письмо Ленина.