Постой, паровоз!

– Твою мать!

Он смотрел на избушку посреди леса, вернее, на то, что от нее осталось. Несколько замшелых венцов по периметру, разобранное крыльцо. Торчащие из разрушенной конструкции доски казались струпьями на сгнившем лице упыря…

– И какая ж падла это сделала? – заревел он, обращая свой вопрос к лесу или к лешему, засевшему в нем.

За домом он обнаружил самую настоящую строительную площадку. Десятка два бревен, половина которых уже была отесана топором. Ветки, сучки, опилки. Но самого строителя не наблюдалось. А бревна свежие…

– Ничего не понимаю, – в тщетной попытке успокоиться пожал плечами Женя.

– А это бревна, чтобы ты дом поставил. До зимы время у тебя есть, – насмешливо, как на неудачника, взглянула на него Наташа.

Хорошо бы травки сейчас дернуть. Чтобы на «ха-ха» пробрало. Иной возможности развеселиться просто не существовало. Тоска зеленая.

– Кто ломал, тот пусть и строит.

– А если это леший сделал?

– А ты думаешь, я его не смогу заставить?

Для убедительности Женя вытащил из-за пояса пистолет, для острастки передернул затвор.

– Жить где мы будем?

– Не знаю. Но думаю, что разберемся.

Он обследовал местность вокруг дома и обнаружил тропинку, тянущуюся далеко в лес – в сторону, обратную той, откуда они пришли.

– Думаю, что это ключ к разгадке…

Вещи он оставил у развалин дома и рванул по тропинке с такой прытью, что Наташа не в силах была его остановить. Но и в одиночестве она остаться не могла. Оружие у нее было, но все равно неприятно. Какой-то интуитивный страх. Как будто место здесь нечистое, как будто лешие и упыри только того и ждали, когда она останется здесь одна…

Они шли налегке, однако Наташа едва держалась на ногах от усталости. Проклинала Женю – и вслух, и мысленно, но все равно продолжала идти.

И в конце концов тропинка вывела их на обжитую полянку посреди леса. Изба-пятистенка из свежих бревен, пристроенный к ней сарай, землянка, ухоженный огород. Запах навоза и конского пота. Из трубы возносился к нему уютный дымок. Удивительно, но здесь не было комаров и гнуса. Наташа с удовольствием позволила себе снять проклятый накомарник.

Женя во все глаза смотрел на землянку, сиротливо прижавшуюся к дому.

– Вот, значит, куда наши бревна подевались. Вот сейчас мы и разберемся…

Он снова вытащил из-за пояса пистолет и рванул к дому. Дверь была закрыта, но Женю это не остановило. Разбежался, оттолкнулся от ступеньки крыльца и всей тяжестью своего тела врезался в дверь. Удар казался очень мощным, но дверь выдержала его. Но раздавшийся треск досок, из которых она состояла, известил о том, что Женя близок к своей цели. Он снова отошел от двери для разбега. Но его остановил чей-то насмешливый мужской голос:

– А ты головой ударь, так лучше будет!

Наташа обернулась на звук одновременно с Женей. Она ожидала увидеть позади себя человека, но все же вздрогнула от неожиданности. Это был среднего роста, крепкого сложения мужчина с аккуратной бородой. Старая, но справная кожаная куртка, армейского образца бриджи, начищенные до блеска хромовые сапоги. Сильные руки, естественным продолжением которых могло бы показаться охотничье ружье или карабин, – но ни того, ни другого. Зато Женя наставил на него ствол своего «глока».

– Нехорошо с оружием шутить, – усмехнулся незнакомец.

Он обращался к нему, а смотрел на Наташу. Смотрел на нее так, как будто когда-то ее знал… Но ведь и она знала его. Знакомые черты лица… Да, знакомые, очень знакомые! На Зиновия очень похож. Но Зиновий был неказистым доходягой на вид, а это – прочный на вид взрослый мужик. У Зиновия шея была как у ощипанной курицы, а у этого – сильная, и голова крепко на ней сидит. К тому же Зиновий погиб…

– Неужели не узнала? – с какой-то грустной иронией во взгляде улыбнулся он.

Это был его, Зиновия, голос. Окрепший, загустевший, но его…

– А что, должна узнать? – не то чтобы робко, но осторожно спросила она.

Он смотрел на нее ласково, но при этом у нее возникло такое ощущение, что с небес сейчас грянет гром и молния, если он вдруг разозлится. А ему было за что злиться! Да, это был он, Зиновий. Наташа в этом уже не сомневалась. Но сколько в нем внутренней силы и мужского магнетизма!

– Если не хочешь, не узнавай.

– Заткнись! – рявкнул на Зиновия Женя.

За что удостоился тяжелого пронзительного взгляда с его стороны. И пронзительный взгляд, и проницательный. И улыбка на губах такая, как будто Зиновий знал про Женю все, вплоть до подноготной.