Брат, стреляй первым!

— А разве нет?

— Да с бабками у меня проблем нет. Родители греют… Хотя, конечно, бабки не последнее дело. Но главное — протест…

— Какой протест?

— Ну, хиппи там протестуют, рокеры, панки… Но все это чешуя, перхоть с глистами, А вот братки — это серьезно. Вот вы с Виталом крутые, все вас боятся. Но главное, вы как бы вызов этому миру бросаете. Прогнившему миру, занюханному до неприличия…

— Эй, ты что, философ?

— Вообще-то, нет. Но собирался на философский факультет после школы поступать… Да передумал. Философия в институте — это труп протухший. А вот жизнь — это да…

— Ну ты даешь! Срезал ты меня. Начисто срезал!.. А лет тебе сколько?

— Семнадцать…

А выглядел Артемчик лет на двадцать. И видок у него серьезный, внушительный. На такого на улице прямо не пойдешь, чтобы дорогу уступил. Сам посторонишься… А гляди ж ты, философ!..

— Значит, ты за идею… А на меня посмотри. Как я тебе, а?

— Не понял, у тебя что-то не так? — как будто удивился Артемчик.

— А ты внимательней посмотри. Штаны грязные, майка как половая тряпка, сам немытый, бомжатиной от меня несет…

— Ну и что?.. Разве это срам?.. Вот если бы пацанов предал, если бы ты на разборке струсил… А грязь — это проходящее… К тому же символ на месте…

— Какой символ?

— Цепь серебряная…

— Думаешь, она для меня много значит? — скривился Никита.

— Для меня бы она значила много, — не моргнув глазом, ответил Артемчик.

— Да? Ты так думаешь? Точно?..

— Ну да…

Шибко умный этот Артемчик. А потому глупый. Романтика бандитской жизни… Для Никиты — это плюнуть и растереть. А для него — смысл существования…

Никита мог бы посмеяться над Артемчиком. Но ему было не до этого. У него появилась задумка.

— Значит, крутой ты?.. А на Чугунова наехать не слабо? Прямо сейчас. Ты да я…

— Ник, ты только скажи, — голос Артемчика даже не дрогнул.

Да он фанат. Самый натуральный фанат…

— И скажу. Только чуть позже…

Никита не идеализировал бандитское бытие. Напротив, его от него тошнило. Но и у него есть принцип — взялся за гуж… А он сдюжит, обязательно сдюжит. Он добьется своего. Чугунов у него еще попляшет…

— Говоришь, у тебя с бабками порядок…

— Я за свои слова отвечаю.

— Это хорошо… А как насчет того, чтобы мне баксов, скажем, две сотни ссудить?

— Да без проблем…

— Прямо сейчас?

— Да какой разговор…

— Ну спасибо, брат!…

Задумка переросла в целый план. И Никита готов был взяться за его осуществление. Но сначала помыться, постираться, отдохнуть. А завтра снова за дело…

Тульская область. Деревня Кутово. Обшарпанный автобус, разбитая дорога. Пыль, жара, духота. И трясучка…

Утомился Никита, пока до места добрался… Целые сутки ушло у него на то, чтобы узнать, в какой деревне живет бабка Вована. Не особо он надеялся на успех. Но ему повезло. А может, просто древний охотничий инстинкт пробудился. Может, в нем талант частного детектива пропадает… В общем, вокруг пальца обвел он родителей Вована, мозги им заморочил. Его мать даже не поняла, как сболтнула адрес своей матери. А у отца родители москвичи. Как вариант они отпали сразу…

Только действительно ли Вован у своей деревенской бабушки? Жаль будет, если это не так… Нужен ему Вован. Трудно без него придется…

Вована он обнаружил на завалинке. В компании деревенских хлопцев и девчат. Сидит возле соседского дома. Неподалеку новенькая «девятка», музыка из нее орет. Вован крутой до невозможности, пальцы веером топырит, что-то языком трет. Пацаны с разинутыми ртами его слушают. А девчонки, те вообще млеют. А одна еще и виснет на нем. Ладошку на его колене держит, все норовит в ширинку залезть… Как же, первый парень на деревне…

Никита подошел незаметно. Вовсе не из-за того, что он человек-невидимка. Просто так вышло.

— Привет, пацаны! — громыхнул он. Вован аж подпрыгнул от неожиданности.

— Ты? — в ужасе округлил он глаза.

— Не ожидал, да? — во всю ширину своего лица улыбнулся Никита.

Только Вован не так понял.

— Подожди, я сейчас… — испуганно попятился он к калитке. — Сейчас…

Открыл ее и бегом во двор соседнего дома.

— Братуха, ты чего?

Ничего не понимая, Никита бросился за ним.

Вован убегал от него огородами. Только не очень быстро бежал. Видно, к деревенской самогоночке пристрастился. С утречка к ней прикладывался. Тяжеловато ему…