Детская книга

— Что это за особые приспособления? — спросил Юрка, любитель технических экспериментов.

— Во-первых, нужен Магический Кристалл — минерал, обладающий идеальной рефракцией, сиречь светопреломлением. Я владею лучшим магическим кристаллом во всей Европе. Он изготовлен из прозрачнейшего горного хрусталя, на полировку которого я потратил три года, три месяца и три дня. Вот это сокровище. — Келли сунул руку в разрез своих смешных пузырчатых штанов и достал небольшой шар, сразу же заигравший бликами. — Я никогда с ним не расстаюсь.

— И что же надо делать с этим шаром?

— Одни алхимики пропускают сквозь него свет восходящего солнца, другие — заходящего, третьи — свет Луны в разные фазы месячного цикла. Существуют разные теории относительно того, в каком из излучений содержание божественной Эманации выше всего. Сфокусировав свет при помощи Магического Кристалла, нужно направить луч на Тинктуру — особый порошок, рецептуру которого каждый ученый муж хранит в тайне. Вот она, моя Тинктура. — Барон извлек из недр пуфа еще один предмет — маленький пузырек с чем-то серым. — Я смешиваю в определенной пропорции сушеный помет летучей мыши, жабью слизь, змеиный яд и толченый бивень африканского единорога. Если луч, прошедший через Магический Кристалл, будет достаточно силен, произойдет Великая Трансмутация, и эта смесь превратится в Философский Камень. Тот, кто его добудет, станет богатейшим и могущественнейшим человеком на свете. А государь, которому служит сей мудрец, превратится в величайшего из земных владык, — вкрадчиво закончил Эдвард Келли.

— Намек понят. — Юрка подмигнул Ластику и шепнул. — Ловко подъезжает, прохиндей. Кстати, ты понял, про что это он? Про ядерный реактор. Хочет атом расщепить. Рановато затеялся, лет триста с хвостиком подождать придется.

Сказано было тихо и на языке двадцатого века, но англичанин навострил уши.

— Ты сказал «атом», цесарь? О! Даже сам император Рудольф не знает этого слова, ведомого лишь немногим посвященным! Воистину твоя образованность впечатляет.

— Лестно слышать это от ученого мужа, открывшего тайну жабьей слизи и мышиного помета, — с серьезным видом ответил ему Юрка.

Барон польщенно поклонился, но Марина, кажется, уловила в голосе жениха насмешку.

— Доктор отлично предсказывает будущее, — сказала она, слегка нахмурившись. — Он составил для меня твой гороскоп. Звезды говорят, что у тебя необыкновенная судьба, какой не бывало ни у одного монарха. Однако твои виды на будущее туманны, и это меня тревожит. Умоляю тебя, позволь барону завершить астрограмму. Для этого необходимо твое присутствие. Давай сделаем это прямо сейчас! Сегодня у нас особенный день, мы снова вместе после долгой-долгой разлуки. Ну пожалуйста, для меня это очень важно!

Даже Ластик не смог бы отказать, если б она так смотрела на него своими нежными сине-зелеными глазами, а про Юрку и говорить нечего.

— Чего ты от нее хочешь? — виновато шепнул он. — Воспитание. Ничего, дай срок, мы ее от этой дури отучим.

И со снисходительной улыбкой согласился.

Доктор Келли отлучился за портьеру, а когда вернулся, на нем была черная мантия до пят, квадратная шапочка и золотая цепь с медалью: шестиконечная звезда и в центре глаз.

Англичанин торжественно положил на стол большой пергаментный лист с изображением звезд и геометрических фигур.

— Сие карта небесной сферы, — пояснил он. Расставил по четырем краям подсвечники.

— Сие полюса света, а свечи, каждая ценой по сто дукатов, изготовлены из жира волшебной рыбы Левиафан. Содержание Божественного Излучения в этом жире чрезвычайно велико, это делает покровы, что отделяют будущее от настоящего, более прозрачными.

Рыбий жир вспыхнул четырьмя голубоватыми огоньками.

За каждым из подсвечников астролог установил по небольшому вогнутому зеркалу на ножке.

— Это рефракторы, помогающие собрать излучение.

Хрустальный шар Келли водрузил ровно посередине и забормотал под нос что-то нечленораздельное — наверное, пресловутые заклинания.

Ластик, сам мастак по части волшебных заклинаний, наблюдал за этими манипуляциями иронически, царь тоже улыбался, но Марина вся застыла и, будто зачарованная, смотрела на искрящуюся поверхность шара.

— With all humility and sincerity of mind I beseech God to help me with His Grace! ^[3] — воскликнул барон.

Шар сам собой шевельнулся, начал медленно оборачиваться вокруг собственной оси.

---

3 Со всем смирением и искренностью рассудка взываю к Господу, дабы осенил меня Милостью Своей. (англ.)