Переводчица Лера Грушина пожалела, что приняла приглашение подруги Кати...
Клифтон оставался на месте, пока не пошли титры, Вот она, Жозефина Чински. Он встал и направился в проекционную кабину. В маленькой комнатке киномеханик читал программу скачек. Увидев Клифтона, он поднял на него глаза и сказал:
– Сюда нельзя, приятель.
– Я хочу купить копию этого фильма.
Мужчина покачал головой.
– Не продается.
И вернулся к вычислению шансов на успех.
– Я заплачу вам сотню долларов, если вы снимите копию. Никто ничего не узнает.
Киномеханик даже не поднял головы.
– Две сотни, – настаивал Клифтон.
Мужчина перевернул страницу.
– Три сотни.
Он поднял голову и изучающе посмотрел на Клифтона.
– Наличными?
– Наличными.
На следующий день в десять часов утра Клифтон явился в дом Тоби Темпла. Под мышкой он держал кассету с фильмом. «Нет, это не фильм, – радостно думал он. – Это динамит. Этого хватит, чтобы отправить Джилл Касл в преисподнюю!»
Дверь открыл англичанин-дворецкий, которого Клифтон раньше не видел.
– Доложите мистеру Темплу, что пришел Клифтон Лоуренс и хотел бы его видеть.
– Сожалею, сэр. Мистера Темпла нет дома.
– Я подожду, – твердо заявил Клифтон.
Дворецкий ответил:
– Боюсь, что это невозможно. Мистер и миссис Темпл сегодня утром улетели в Европу.
32
Европа стала их триумфальным шествием.
Вечером того дня, когда в лондонском «Палладиуме» должна была состояться премьера шоу, весь Оксфорд-серкус запрудили толпы людей, отчаянно пытавшихся хоть одним глазком увидеть Тоби и Джилл. Весь район вокруг Арджил-стрит был оцеплен столичной полицией. Когда толпа вышла из-под контроля, на помощь срочно вызвали конную полицию. Ровно в восемь часов прибыла королевская семья, и представление началось.
Тоби превзошел самые фантастические ожидания. С лицом, излучающим простодушие, он блестяще высмеивал английское правительство и его аристократическую чопорность. Он объяснял, каким образом оно стало менее могущественным, чем угандийское, и почему этого не могло бы случиться с более достойной страной. Все покатывались со смеху, потому что знали, что Тоби Темпл просто шутит. Он говорит все это не всерьез. Тоби их любит.
Как и они любят его.
Прием, оказанный им в Париже, был еще более пышным. Джилл и Тоби поселили в президентском дворце и возили по городу в правительственном лимузине. Их фотографии можно было видеть ежедневно на первых полосах газет, а когда они приезжали в театр, то приходилось вызывать дополнительные полицейские силы, чтобы сдерживать толпу. После выступления Тоби, когда он и Джилл с сопровождающими направлялись к ожидавшему их лимузину, толпа внезапно прорвалась через полицейские заграждения, и сотни французов устремились к нему с криком: «Тоби, Тоби… on veut Toby!» Из волнующейся толпы протягивались авторучки и альбомы для автографов, люди напирали в стремлении прикоснуться к великому Тоби Темплу и его чудесной Джилл. Полицейские не могли противостоять этому нажиму; толпа отмела их в сторону и принялась рвать одежду Тоби на память. Тоби и Джилл чуть не раздавили напором тел, но Джилл не испугалась. Это безумство было данью ей. Она сослужила службу этим людям; она вернула им Тоби.
Последним этапом их турне была Москва.
Москва в июне – это один из прекраснейших городов в мире. Стройные белые березки и липы с желтыми клумбами под ними стоят вдоль широких, залитых солнцем, проспектов, по которым прогуливается множество местных жителей и приезжих. Это – туристический сезон.
Всеми приезжающими в Россию иностранными туристами занимается контролируемое правительством агентство «Интурист», которое организует транспорт, гостиницы и экскурсии в сопровождении гидов. Но Тоби и Джилл в международном аэропорту «Шереметьево» ждал огромный «ЗИЛ», на котором их отвезли в гостиницу «Метрополь», куда обычно поселяют важных гостей из стран-сателлитов. В их номере люкс оказался солидный запас «Столичной» и черной икры.
Генерал Юрий Романович, высокопоставленный партийный функционер, приехал в гостиницу поприветствовать гостей. «У нас в России показывают не так много американских фильмов, мистер Темпл, но картины с вашим участием идут довольно часто. Русский народ считает, что талант не знает границ!»
Тоби должен был дать три представления в Большом театре. На премьере публика наградила овацией и Джилл. Из-за языкового барьера Тоби дал большую часть своего выступления в пантомиме, что привело зрителей в восторг. Он произнес речь на своем псевдорусском, и смех и аплодисменты публики звучали в огромном зале театра как признание в любви.