Утомленное солнце

Меньше всего сейчас Артем думал о личных победах. Основное внимание направлял на управление боем. Немцы должны понять, что имеют дело с хорошо слетанным и организованным противником, только тогда с них можно сбить кураж. Не должен был Артем забывать и о двух истребителях, которые запросто могли вернуться, чтобы поддержать своих.

Он не позволил своим самолетам ввязаться в «собачью свалку». Машины организованно выходили из-под вражеских ударов, грамотно набирали высоту, бросались в атаку. И даже еще один сбитый самолет не смог выбить у его летчиков уверенности в своих силах. И ожидаемое возвращение двух немецких истребителей не испугало их. Враг потерял еще две машины и в конце концов вышел из боя. Догонять их Артем не стал. Горючее и боеприпасы на исходе, а нужно было еще возвращаться обратно.

На земле догорали два «Яка». Больно до слез. Но на войне как на войне. Победы и потери идут рука об руку. Две машины дотянули до аэродрома на последнем издыхании. Пострадал и самолет Артема. Техники обнаружили с десяток пробоин в фюзеляже и крыльях. Работы у них на всю ночь, и они горько пожалеют, если после ремонта машина потеряет в скорости и маневре. На плохо «отшлифованном» самолете в бой «мессерами» и «фоккерами» лучше не выходить.

В его эскадрилье оставалось всего три полностью боеготовые машины, еще одна встала в строй на следующий день, две другие смогли восстановить только через неделю. А новая техника в полк не поступала, хотя обещано было много. Спасибо, хоть с запчастями и запасными агрегатами пока что все было в порядке.

Ударные группы вермахта изо всех сил рвались к Сталинграду. В ожесточенных сражениях наши войска пятились к Волге. Но Артем почему-то был уверен, что немцев удастся задержать на подступах к городу. Слишком больше потери нес противник. И в самолетах, и в технике.

Седьмого августа 8-я воздушная армия была передана в распоряжение только что образованного Юго-Восточного фронта. И продолжала выполнять боевые задачи на Сталинградском направлении.

Немцы вводили в бой все новые и новые резервы. Командование фронта нуждалось в достоверной информации о переброске войск. Поэтому Артему приходилось вылетать на разведку местности. Повышенная активность люфтваффе диктовала свои условия. Поэтому на разведку отправились целых четыре самолета.

Артем всегда чувствовал легкий холодок в груди, когда пересекал линию фронта и оказывался в полосе вражеских войск. Под Сталинградом нет густых лесов, как в Белоруссии и под Вязьмой. Лесостепь – плохое укрытие для сбитого летчика. Если немцы организуют преследование, то уйти от них невозможно. Так что или смерть, или плен, чего Артем боялся больше всего. Советские солдаты в плен не сдаются, а если ты все же попал в лапы к немцам, то тебя сразу же заклеймят как предателя Родины. Как будто летчик не может упасть на землю в бессознательном состоянии. Как будто в плену немцы выдают офицерам пистолет с одним патроном, чтобы он мог застрелиться…

Погода в этот день была неважная. Облачно, ветер, мелкий дождь. Трудно рассмотреть, что творится на земле, зато меньшая вероятность столкнуться с противником.

В эфире молчание. Немцы прослушивают разговоры, даже пеленгуют источник сигнала. Артему это ни к чему. Он шел низко над землей. Но не забывал оглядываться на ведомых. И вовремя заметил, что третий номер покачивает крыльями: оказалось, он засек ни много ни мало целый немецкий аэродром. В дымке тумана с трудом, но угадывался расплывчатый силуэт взлетно-посадочной полосы.

Артему нужна точная информация о самолетах противника. И все же он удержался от желания подойти к аэродрому поближе. Если немцы увидят советские самолеты, они поймут, что раскрыты.

Он повернул назад. Вернулся на свой аэродром. Дабы не терять времени, прямо на самолете подрулил к штабу. И сразу на доклад к командиру. Ткнул пальцем в квадрат на карте.

– Аэродром противника. Сколько самолетов, не знаю…

– А может, это вовсе не аэродром? – резонно спросил Дудин. – Или аэродром, но ложный…

– Возможно, – не стал настаивать на своем Артем. – Надо было подойти поближе, но не хотел быть обнаруженным. К тому же если это был ложный аэродром, то и самолеты там были бы ложные. Я бы обнаружил макеты, а как их от настоящих отличить? Видимость плохая…

– Да, задача… Надо докладывать в штаб армии. – Если примут решение послать «Илы» или «пешки», я их поведу. Покажу направление, прикрою, если что…