В плену у орбиты

Рентгенотехники сделали ряд снимков, чтобы определить, нет ли у него пузырьков воздуха между спинным мозгом и копчиком.

— Такие воздушные полости довольно часто встречаются у людей, — объяснял Майклз, — и обычно мы не обращаем на них внимания. Но вы несколько суток будете дышать чистым кислородом под давлением намного ниже нормального — примерно как на высоте восьми километров, и тут-то пузырьки наверняка расширятся. Боль может стать такой мучительной, что придется даже прервать полет и преждевременно вернуться на Землю. И уж, конечно, будет не очень красиво — уверен, что вы со мной согласитесь, — пускать на ветер десяток миллионов долларов, истраченных на подготовку полета, из-за того, что у вас разболелся копчик.

Пруэтт несказанно обрадовался, когда доктор Майклз объявил, наконец, что все медицинские испытания и обследования закончены, и пригласил его к себе домой отобедать.

Пруэтт уснул за столом, чем крайне огорчил хозяина и удивил его детей.

Он остался у Майклзов на ночь; доктор начисто отмел все его возражения и, чертыхаясь, заявил, что он попросту приказывает Пруэтту лечь в постель — и немедленно.

На следующий день доктор Майклз отпустил его домой на субботу и воскресенье.

— Я хочу, чтобы вы полностью отключились от всех тренировок и вообще от всего, что связано с полетом, объяснил он. — Здесь, в Хьюстоне, у вас уже все закончено?

Пруэтт кивнул.

— Ну, и хорошо. Если мне не изменяет память, — продолжал доктор, — теперь вам нужно явиться на Мыс и закончить там оставшиеся тренировки в тренажере. Так вот, за субботу и воскресенье там ничего не случится, а два дня дома без всяких жестких расписаний будут для вас просто целебными. Кроме того, это, несомненно, последняя возможность повидать семью перед полетом.

В тот же вечер Пруэтт вылетел из Хьюстона на истребителе F-106 и взял курс на авиабазу Саффолк в восточной части Лонг-Айленда. Оттуда до его дома в Хантингтоне можно было быстро добраться на машине.

ГЛАВА IX

Предстоящая короткая поездка домой вызывала у него противоречивые чувства. Ему хотелось повидаться с родителями, но там была еще и Энн, а именно теперь, когда до полета в космос оставались считанные дни, ему совсем не хотелось бередить больное место. Он предпочитал не думать об Энн вовсе, потому что он… он, исполненный мрачной решимости, вычеркивал ее из памяти до сих пор только усилием воли.

А тут знать, что она будет совсем рядом, всего в нескольких минутах ходьбы… Он тщетно гнал прочь воспоминания, желание переполнило его, целиком завладело его мыслями.

«Господи, стоит только подумать о ней снова, и я начинаю сходить с ума. Я вижу каждую черточку ее лица, до сих пор помню запах ее волос, ощущаю ее сказочное тело, и, господи, как я хочу ее! Глупо ехать сейчас домой, мне не избавиться от этого наваждения. Как же я смогу прожить эти два дня совсем рядом с Энн и не?..»

— Военный самолет шесть девять три, говорит посадочный радар, вступаю с вами в связь. Держите курс четыре ноль четыре, начинайте снижение с десяти тысяч двухсот метров… Доложите прохождение девяти и шести тысяч…

Голос оператора радара вернул его к действительности, и, мысленно поблагодарив его, Пруэтт снова сосредоточил все внимание на пилотировании своего мощного истребителя. Он сбавил газ и, как призрак, нырнул вниз из стратосферы, вызывая оператора, когда его тяжелый самолет прошел высоту девять тысяч, а затем шесть тысяч метров.

На высоте пяти тысяч метров он снова включил радиостанцию и вызвал радар. Оператор пункта наведения на авиабазе Саффолк увидел его на своем экране, а через несколько минут колеса его машины уже скрежетали по бетону. Он рванул ручку и выбросил позади самолета белое облако тормозного парашюта.

Выруливая вдоль района стоянки, Пруэтт смотрел сквозь боковое стекло кабины. Он увидел, что его встречает отец: высокий, статный, с копной седых волос, воплощение величавой гордости, стоял он и ждал сына.

Домой они ехали медленно. Пруэтт развалился справа, наслаждаясь передышкой от гонки через всю страну на самолете и от замысловатых электронных тренажеров. Как хорошо просто побездельничать несколько дней…

— Мы очень рады, что тебе удалось заглянуть домой, Ричард.

Он улыбнулся отцу.

— Я не надеялся, что удастся вырваться даже на такой срок. Работали день и ночь. Времени было очень мало, пришлось пошевеливаться.