Брат, вспомни все!

И на что же этот материал расходуется? Никита очень хотел спросить об этом «хозяина». Но сдержал в себе этот порыв. Слишком все серьезно, чтобы спрашивать о таких вещах. В его положении меньше знать — крепче спать… А потом он и сам знал, с какой целью бомжей пускают в расход.

— Значит, мы назначаемся старшими по бараку, — уточнил он.

— Да, именно так…

— И где мы будем жить?

— В бараке, вместе со всеми… Только кормить вас будут отдельно. По-человечески…

«Хозяин» взглядом показал на стол. Никите очень хотелось есть. Но он бы с удовольствием размазал содержимое этой кастрюли по роже «хозяина».

— Спасибо и на этом… — Он с трудом выдавил из себя немного вежливости.

— Жрите на здоровье! — гадко усмехнулся Седой.

На этом разговор был закончен. Он исчез. А за ним вышли из барака и другие. Никита и Валера остались одни.

И конечно же, первым делом набросились на еду.

— Кусок с хозяйского стола, — с набитым ртом сказал Валера.

— С хозяйской руки, — уточнил Никита.

— Может, и с руки… Ничего, мы его слижем… Нам бы только сил поднабраться…

— А дальше?

— Дальше момент подгадаем… Мы ведь с тобой на привилегированном положении. Типа старшие по бараку…

— Ну и что нам это дает?

— Слушай, а может, нас и дальше продвинут?

— Куда дальше?

— Ну это, сами будем бомжей охранять. А еще лучше, чтобы нас в рейд за бомжами послали…

— Ну ты и хватил.

— А вдруг выгорит дело?.. Тогда у нас оружие будет.

— Нет, к оружию нас и близко не подпустят. И не мечтай. Но стараться мы будем. Если нельзя взять контроль над ситуацией, нужно к ней приспособиться. А там видно будет.

— Точно, поживем — увидим…

— Хорошо, что вообще на плаву остались. Спасибо Лельке…

Валера стал вдруг чернее тучи.

— Не надо про нее, — мрачно изрек он.

— Ревнуешь?

— Ревную? Нет, не ревную. Потому что знаю, Леля из-за нас на это пошла… А вообще-то ревную… Поэтому давай больше не будем о ней… Хотя все равно из головы ее не выбросишь. Как подумаю, что этот гад с ней делает, так наизнанку выворачивать начинает…

И как бы в подтверждение своих слов Валера схватил со стола свою тарелку и размахнулся, чтобы запустить ее в дверь барака. Но вдруг остановился. Вернул тарелку на место.

— Не надо, — самому себе сказал он. — Мы же решили играть в послушных…

Никита согласно кивнул. Все правильно, они будут играть. В покорных и послушных. Они должны усыпить бдительность «хозяина».

Встречу с Шалманом Светлов организовал без всякого труда. Соблюдение необходимых формальностей — и вот это чудовище сидит перед ним в помещении для допросов следственного изолятора.

— Как спалось, Шалман? — с намеком на возможные неприятности спросил Светлов.

Если очень захотеть, их можно устроить. Уже сегодня утром Шалман мог проснуться в общей камере с удавкой на шее.

— Спасибо, ничего, — буркнул тот и опасливо потупил взгляд.

Шалман хорошо знал, кто из ментов на что способен. А соответственно знал, перед кем можно Ваньку валять, а перед кем нельзя. А перед кем вообще нужно перевести себя в рабское положение.

— Зря ты на «Эсперанто» полез, — издалека начал Светлов.

— Я здесь ни при чем.

— Ты здесь при чем. И я это прекрасно знаю. Если не хочешь признаваться, лучше молчи. Ты меня понял?

Шалман промолчал. Сейчас был как раз тот случай, когда молчание — знак согласия.

— В общем, зря ты на отель полез. Дров наломал, сильных врагов себе нажил. Тебя пока не ломают — только гнут. А когда ломать начнут, знаешь, что с тобой будет…

Шалман тяжко вздохнул и вжал голову в плечи.

— Между прочим, ты тоже в числе моих личных врагов. А майора Светлова ты знаешь. Знаешь, как он умеет вашего брата прессовать… Но я могу забыть о личных к тебе претензиях. И, может быть, забуду…

Шалман поднял на него взгляд, полный надежды. Будто он в этой подневольной своей жизни боялся только майора Светлова. И только он может его пощадить.

— Ты, кажется, что-то хотел мне сказать про чистильщиков…

— Да, было дело, — кивнул Шалман.

— Мне нужны эти чистильщики. Я должен до них добраться. В общем, если ты поможешь мне, я помогу тебе. Давай, говори.

— Я не сразу понял, про каких ты чистильщиков говорил, — начал Шалман. — Если бы не бомж, я бы вообще не врубился.