А жизнь так коротка!

Справа грохотнул автомат. Голопузый дернулся, отлетел к стене. Его голова была превращена в кровавое месиво. Мизинец стрелял отлично...

В банкетном зале были еще двое бауловцев. Безоружные, они жались в один угол и с ужасом смотрели на налетчиков. В другом углу сбились в кучу три голозадые девки. Эти едва держались на ногах от страха.

Леон отошел в сторону, освобождая проход для тех, кто шел за его спиной. Кот, Ржаной и Бобер – у этих пистолеты. Но это вовсе не значит, что их руки должны остаться чистыми.

«Тэтэшки» с грохотом забились в их руках. Все двадцать четыре патрона из трех магазинов ушли в цель, и почти все впились в человеческую плоть. Бездыханные тела бауловцев распластались на полу.

Все, дело сделано, можно уходить... Но Будильник так не считал. Когда с боевиками Баула было покончено, он нарисовался на переднем плане. Глаза блестят, на губах победная улыбка, автомат на изготовку. Крутизна... Только где он раньше был?..

– Чо, твари, дотрахались? – рыкнул он на девок.

Леон не слышал его. Все внимание на убитых бауловцев. Истерзанные трупы, кровь и мозги на кафельной стене – мерзкое зрелище. Но тошнота к горлу не подкатывала. Зато был страх. Ведь когда-нибудь так могут поступить и с ним. И лежать ему на окровавленном полу с пулей в голове...

От гнетущих мыслей его отвлек грохот автоматной очереди. Стрелял Будильник. По девкам. И этих превратил в кровавое месиво, весь магазин на них извел.

Вот ублюдок!..

– Зачем? – грозовым голосом спросил Леон.

Ярость душила его. И ненависть. Только усилием воли он удержался от желания пустить Будильника на корм червям. Вот кого бы он убил с удовольствием...

– Ты чо, Булат, не врубаешь? – растерянно посмотрел на него Будильник. – Они же свидетели...

Довод резонный. Но «звеньевой» все равно ублюдок...

– Да?.. Тебе видней...

– А ты чо это, бочку на меня катить вздумал? – оправился от растерянности Будильник.

Леон промолчал. Не о чем ему говорить с этим ничтожеством...

– Возбухают тут некоторые... Иди лучше в парилке посмотри...

Распоряжение «звеньевого» исполнять не хотелось. Но в парилку он пошел. А вдруг там действительно кто остался. И хуже всего, если девка... Но там было пусто...

Беса в душевой уже не было. Его простреленное тело утащили в машину. Что с ним – живой он или ласты склеил, – оставалось только гадать.

Сауну Леон покидал последним. И в машину позже всех сел.

– Что с Бесом? – спросил он Кота, который уже выжимал сцепление.

Надо было как можно скорее рвать отсюда когти.

– Да в левую бочину пломбу закатали, – не оборачиваясь, отозвался тот.

Машина рванулась с места и полным ходом пошла вслед за тачкой Будильника. Коту сейчас было не до Леона. Все внимание на дорогу.

– Жить будет... – уверенно заявил Мизинец.

– А ты что, врач? – грубо оборвал его Леон.

– Да нет, – стушевался тот.

– В больницу его надо...

– Да Будильник говорил...

– Будильник, Будильник, – презрительно скривился Леон. – Только и умеет, что девок будить...

Мысленным взором увидел тех девок из баньки. Всех трех. Смазливые, молодые, попки такие аппетитные, и все остальное очень даже ничего... Им бы жить, мужиков ублажать. А Будильник, мразь, их из автомата... Урод мутнорылый!..

* * *

«Девятка» Будильника въехала во двор городской больницы. Две другие машины потянулись следом. Въехали в темный закоулок между зданием и палисадником.

Первым из машины вывалился сам «звеньевой». Из второй машины он вытащил Ржаного, затем подошел к последней.

– Мизинец, Булат, за мной, живо...

На Леона он даже не взглянул. Нарочно рожу от него воротит. Мстит за ненавидящий взгляд там, в сауне. Да пошел он...

– «Скорострелки» в машине оставьте, – распорядился он и повернулся к ним спиной.

И широко зашагал, направляясь к входу в приемное отделение. Леон, Мизинец и Ржаной двинулись за ним. Раненый Бес остался в машине. Что-то непонятно...

– Молодые люди, сюда нельзя! – поднялась им навстречу толстая тетка в белом халате.

– Где хирург, который дежурный? – грозно надавил на нее взглядом Будильник.

А страху на обывателя он нагнать умел.

– Я могу вызвать... – стушевалась тетка.

– Ну так суетись, чего встала?

Будильник достал двадцатидолларовую купюру и сунул ей в боковой карман. И угрозой, и пряником ее подстегнул.

– Инструменты с собой пусть захватит... У нас тут человек в машине, на железяку напоролся...