А жизнь так коротка!

Может, он и преувеличивал. Но Леон молча с ним согласился.

– Пацан я крепкий, сам видишь. Железо все два года тягал, качался. И ржавым никогда не был. Вот Алыча меня и взял к себе. Думал, все нормально будет. «Бабки» с бизнесменов буду собирать, по ресторанам с девками гулять. Ну и застрелить, если надо будет, кого-то придется... А вышло...

Мизинец пьяно махнул рукой и снова потянулся к бутылке. Выпили, кинули в рот по кусочку колбасы с огурчиком.

– Одного убил, второго, третьего... Да сколько ж можно?.. – Мизинец говорил на нормальном языке. Бандитский сленг куда-то исчез. – Но несло... На Снежное озеро поехали, а там... Трупы, трупы, трупы... Не могу больше...

– Зовут-то тебя как? – Леон с удивлением обнаружил, что не знает его имени.

Все клички да клички. Будто собаки они, а не люди... Это же ненормально...

– Витей меня родители назвали, – кисло улыбнулся Мизинец. – Только они меня так и зовут...

– Да, дела, совсем мы с тобой опустились...

Леон понимал его. Они оба нормальные люди. С детства их учили делать добро и бороться со злом. Леону хотелось стать и летчиком, и космонавтом, и моряком, но никак не бандитом. Вите наверняка тоже. Но судьба обманула их. Поставила на черную тропу. И они, как зомби, пошли по ней. С вытянутыми руками и выпученными глазами. В каждой руке по пистолету, в глазах – перекрестье прицела... В дерьме они по самые уши. А сверху на них капает кровавый дождь...

– Опустились, – горько вздохнул Мизинец. – И не подняться нам...

– Кто тебе такое сказал? – возразил Леон.

– Сам знаю...

– Да глупости...

Ему хотелось спорить с ним. Но вдруг он понял, что Мизинец прав.

Они могут бросить свое кровавое ремесло. А что дальше? Им придется скрываться от Графа – отступников не прощают. Их будут искать. И не братва, а менты. Ведь их руки по локоть в крови. Только скажи Граф «уголовке» «фас», и на них устроят травлю. Их прищучат. Только до суда дело не дойдет – понятно, по какой причине... А если им все же суждено будет уйти и от братвы, и от ментов, вся их жизнь превратится в борьбу за существование. На нелегальном положении жизнь сладкой не бывает.

Если они останутся, то выйдут из воды сухими. И дальше будут убивать. За это им будут платить хорошие деньги, обеспечивать прикрытие. Они уже сейчас на отличном счету – их может ожидать повышение. «Звено» под начало дадут, а может, и «бригаду». Война не будет длиться вечно. Когда-нибудь наступят спокойные времена. И кровь будет литься мелкими струйками, а не реками. И, возможно, сами они уже не будут жать на спусковые крючки. Для этого есть другие...

А потом Наташа... Несмотря ни на что, Леон по-прежнему любил ее. События последних дней затуманили ее образ – она как бы отдалилась. Но сейчас все встало на свои места. Он не может без нее. И он должен бороться за свое счастье...

На пару с Мизинцем они опустошили два литра водки. Надрались, что называется, до чертиков. Леон не помнил, как добрался до постели. И мгновенно заснул...

Глава пятая

Тюремный врач констатировал смерть трех подследственных. Суицид, самоубийство. Не выдержали нервы у бедняг, повесились на полотенцах... Все девять заключенных, содержащихся в камере, дружно подтвердили, что их всех разбудили предсмертные хрипы самоубийц. Все трое уже стояли на пороге смерти, им уже ничем нельзя было помочь...

В то же утро из других камер вынесли трупы еще шестнадцати подследственных. Пятеро из них перерезали себе вены, четверо свернули шеи, случайно свалившись с коек, все остальные повесились на полотенцах. Двенадцать суицидов и четыре несчастных случая. И, конечно же, не нашлось свидетелей, которые могли бы дать показания хотя бы по одному факту насильственной смерти...

Все девятнадцать покойников принадлежали к одной преступной группировке. Но этому факту старались не придавать особого значения. Удобнее было списать их гибель на суицид и несчастный случай...

Бандиты – это крысы. Не поделят что-то, сожрут друг друга. Так сказал полковник Мальцев, начальник Задворского РУОПа. И майор Михайлов был с ним согласен. И остальные офицеры, собранные на служебное совещание, одобрительно кивали.

– Я думаю, товарищи, картина на сегодняшний день предельно ясна, – от философских категорий Мальцев перешел к реальности.

Расстрелы в сауне, в кафе, на выходе из казино, подрыв машин – все это звенья одной цепи... Граф нанес по баульской братве упреждающий удар. В одну ночь было уничтожено пятнадцать боевиков.