Все живое...

Нэнси хотела что-то сказать, но я поспешно перебил:

— Знаю я про эти телефоны. Хайрам мне рассказывал. Слушай, Эд, даю тебе слово — телефоны тут ни при чем. Это совсем другая история.

Краем глаза я поймал на себе пристальный, пытливый взгляд Нэнси.

— Забудь ты про них, — повторил я.

Хоть бы до нее дошло! Кажется, все — таки поняла — больше и не заикнулась об этих телефонах. Может, она и не хотела ничего такого сказать, может, она даже не знает про тот аппарат в отцовском кабинете. Но рисковать нельзя.

— Смотри, Брэд, сам лезешь на рожон, — предостерег Эд.

— Удирать я не стану. Не по мне это — удирать, прятаться. Да еще от кого — от Хайрама с Томом!

Эд оглядел меня с головы до пят.

— Понимаю, — сказал он. — Могу я чем — нибудь помочь?

— Можешь. Проводи Нэнси до дому, смотри, чтоб с ней ничего не случилось. А у меня есть кое-какие дела.

И я поглядел на Нэнси. Она кивнула:

— Все это так, Брэд, но ведь у нас машина. Давай я тебя отвезу.

— Я пройду задами, тут ближе. Если Эд верно говорит, лучше никому не попадаться на глаза.

— А я ее доставлю домой в целости и сохранности, — пообещал Эд.

Вот до чего мы докатились за каких — нибудь два часа, подумал я. Все просто спятили, девушке опасно остаться на улице без провожатого.

10

Теперь, наконец, надо сделать то, что я собирался сделать с самого утра и, видно, напрасно не сделал еще накануне: разыскать Элфа. Это тем важней и необходимей, что почему-то я все больше утверждаюсь в подозрении — есть какая-то связь межу непонятными происшествиями у нас, в Милвиле, и загадочной лабораторией там, в штате Миссисипи.

Я дошел до глухой окраинной улицы и свернул на нее. Она была пуста. Должно быть, все, кто только мог, пешком или на машинах двинулись в центр города.

И тут я встревожился: а вдруг не сумею разыскать Элфа? Вдруг, не дождавшись меня утром, он выехал из мотеля или же торчит где-нибудь у барьера в толпе зевак?

Но напрасно я боялся, не успел я войти к себе, как зазвонил телефон — говорил Элф.

— Битый час названиваю, — сказал он. — Беспокоился, как ты там.

— Элф, а ты слыхал, что творится?

— Кое-что слыхал.

— Чуть бы пораньше — и я успел бы к твое проскочить, а не застрял в Милвиле. Я, видно, налетел на этот барьер в самые первые минуты, когда он только-только появился.

И я рассказал ему все, что случилось с тех пор, как моя машина налетела на барьер. А потом и про телефоны.

— Они говорят, чтецов у них много. Людей, которые читают для них книги, — прибавил я.

— Это способ получать информацию.

— Я так и понял.

— Послушай, Брэд… у меня одно страшноватое подозрение.

— Вот и у меня тоже.

— Может быть, эта лаборатория в Гринбрайере…

— Я тоже об этом думал.

Элф то ли тихонько ахнул, то ли задохнулся.

— Стало быть, это не в одном Милвиле.

— Пожалуй, таких Милвилов не счесть.

— Что ж ты теперь будешь делать, Брэд?

— Пойду к себе в сад и погляжу получше на кой-какие цветочки.

— Цветочки?!

— Это очень длинная история, Элф. После расскажу. Ты пока не уедешь?

— Охота была уезжать! — сказал Элф. — Этакого представления еще свет не видал, а у меня место в первом ряду.

— Я тебе позвоню через часок.

— Буду ждать, — пообещал Элф. — Далеко отходить не стану.

Я дал отбой и постоял в раздумье. Ничего нельзя понять! Лиловые цветы явно каким-то образом замешаны в эту историю, и Таппер Тайлер тоже, но все так перепуталось — не поймешь, с чего начинать.

Я вышел из дому и побрел в сад, к старым теплицам. По примятым стеблям еще можно было различить, где прошел Таппер, и у меня полегчало на душе: я боялся, что вихрь, принесший семена, смял и повалил цветы, замел все следы — и теперь их уже не сыскать.

Я стоял на краю сада и озирался, будто видел его первый раз в жизни. В сущности, никакой это не сад. Когда-то на этом участке мы выращивали цветы и овощи на продажу, но потом я забросил теплицы, земля осталась без призора, и всю ее заполонили цветы. С одного бока эти заросли упираются в старые теплицы, двери криво повисли на ржавых петлях, почти все стекла выбиты. У одного угла высится вяз — тот самый, что пророс когда-то из семечка, и я хотел тогда вырвать побег, да отец не позволил.

Таппер что-то болтал про эти цветы — как много их разрослось. Он уверял, что все они — те самые, лиловые, и непременно хотел рассказать про них моему отцу. Таинственный голос в телефонной трубке — или по крайней мере один из тех таинственных голосов — отлично знал о существовании отцовских теплиц и осведомлялся, занимаюсь ли я ими по-прежнему. И ко всему, часа не прошло с тех пор, как на нас обрушился ливень семян.