Агнесса. Том 1

Потом она заметила, с каким любопытством глядит на них хозяйка, и догадалась: женщина распознала в ней барышню иного круга и сейчас, вероятно, ломала голову над тем, что за странная перед ними пара? Это позабавило девушку, ей хотелось быть смелой: пусть думают, что хотят, все равно!

После ужина Джек, не доверяя хозяевам, сам пошел поить лошадей, а Агнесса, взяв у хозяйки свечу, отправилась в отведенную им комнату.

Оставшись одна, она подошла к окошку. Дождь все лил и лил, тонкие струйки бежали по стеклу, капли постукивали по окнам, по крыше; стук этот рождал спокойствие, но какое-то странное, зыбкое… Агнесса знала, что сейчас вернется Джек… Она вдруг подумала о том, что раньше почти не приходило ей в голову: она плохо представляла себе то, что должно было случиться рано или поздно… Ее, воспитанницу пансиона благородных девиц, никто никогда не готовил к таинству любви, и она испытывала теперь только страх перед совершенно неведомым… Любознательные подруги намекали на нечто не вполне пристойное, но, между тем, вполне оправданное браком. Но ведь они с Джеком не были обвенчаны; значит, между ними не могло быть ничего того, что возможно между настоящими мужем и женой. А если он станет настаивать? Что-то подсказывало Агнессе, что Джек именно так и поступит. Этот дом вдруг показался ей чужим, да он и был чужим: с незнакомым запахом старого дерева, с темными стенами и низким, нависшим над головой потолком. И ничто в этой тесной комнатушке не напоминало воображаемый альков с белой кроватью под пологом из кисеи.

Она чувствовала: это последние мгновения, когда еще можно вернуться в прежнюю жизнь, но даже если бы ей захотелось этого до смерти, она, гордая девочка, не призналась бы в том даже самой себе. Агнесса, увлекшись, забыла, что жизнь не игра, в которой сама назначаешь правила и которую можно оборвать, начав все с начала, как только она надоест или станет опасной. Но и отступать она не умела.

Когда Джек вошел, Агнесса все еще стояла у окна и размышляла. Он окликнул ее:

— Агнес!

Она обернулась.

— Извини, — сказал он, — я задержался с лошадьми.

— Дождь не перестает…

— Ничего, к утру он кончится. Я запру дверь на ключ, ты не возражаешь, Агнес? — Она ничего не ответила, и он запер дверь, а потом подошел к девушке. — Ты грустишь, Агнес, отчего? Что-нибудь не так?..

— Мне… мне не нравится здесь, Джекки, — призналась она.

— Да? — удивился он. — А по-моему, тут неплохо. Во всяком случае, мы не пробудем здесь долго. Я и сам не хотел останавливаться на ферме, и если бы не дождь… Ну что с тобой, девочка? — Он обнял ее сзади. — Агнес! Чего ты хочешь? Скажи!

— Цветов, — тихо произнесла она первое, что пришло на ум.

Удивленный, он разжал руки.

— Цветов? Каких?

— Все равно.

— Но сейчас темно и ливень… Ты любишь меня, Агнес?

— Да, Джекки.

Оба замолчали. Агнесса замерла, и Джек вдруг почувствовал нерешительность. Если бы здесь перед ним стояла девица вроде Маркизы Шейлы, Джек бы не растерялся, но как вести себя с этой девочкой с тонким станом и мечтательными глазами, он не знал и только чувствовал, что ее легко обидеть. А Агнесса все еще втайне наивно надеялась, что все останется, как прежде.

Джек не двигался, не смея поверить в то, что девушка эта через несколько мгновений будет принадлежать ему, но вскоре страсть взяла верх, и он стал целовать шею Агнессы и ее чуть приоткрытые плечи.

— Агнес! — прошептал он. — Агнес! Ведь теперь ты моя, правда?!

Она задрожала.

— Но, Джекки…

— Агнес! — Он заглянул в ее умоляющие, испуганные глаза. — Мы же теперь как бы муж и жена и, значит, можем… Я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей, понимаешь? Ничего плохого в этом нет, мы будем счастливы…

Ничего не слушая больше, он подхватил ее на руки и понес… Агнесса не была готова к такой жгучей страсти, которую он обрушил на нее. Ошеломленная, она безропотно принимала его ласки и невольно вздрогнула, впервые почувствовав прикосновение его губ там, где под упругой и нежной оболочкой билось ее взволнованное сердце, а роковой момент был близок и неотвратим, как сама смерть.

Она не могла заснуть, потрясенная тем, что произошло между ними. Агнесса не знала, плакать ли ей, радоваться ли; она чувствовала только, что, утратив невинность, потеряла все, что имела раньше, все, что хоть как-то связывало ее с прежней жизнью, в которую уже нет возврата, ибо теперь она оказалась за чертой. Шаг в реальность был сделан окончательно и бесповоротно, и некого было винить, потому что выбор она сделала сама. Человеку бывает тяжело осознавать свою ответственность и вину, хотя бы даже (а может, именно) перед самим собой Агнесса первый раз и очень остро это ощутила. И там, по ту сторону невидимой границы, она уже будет считаться преступившей.