Реквием каравану PQ-17

Адмирал флота Н. Г. Кузнецов пишет:

«Следует заметить, что в глубокой ошибочности и надуманности этого убеждения не сомневался ни один из ближайших сотрудников Паунда».

Это сущая правда! Шутки шутками, но теперь, когда перед Паундом лежали бланки радиоприказов по флоту, все офицеры Адмиралтейства говорили ему совершенно серьезно:

– Не делай этого, Дадли!

Но Дадли сделал. В его руках сейчас была та сила, которая способна через океан дотянуться до каравана РQ-17 и сломать ему хребет с хряском.

Блаженны люди, плывущие в море и не знающие, что ждет их!

* * *

Караван РQ-17 в этот момент находился вне зоны действия советских кораблей, и обо всем, что дальше произойдет, командование Северного флота оповещено союзниками не было…

Гитлеровский гросс-адмирал Редер выкинул сейчас перед англичанами свой главный козырь – «Тирпитц»!

За резким силуэтом «Тирпитца» лорды Уайтхолла увидели колеблющийся во мраке призрак «Бисмарка». Страх (иначе не назовешь!) был приведен в действие.

Блестящий маневр Англии

В нефтяных «ямах» крейсеров ближнего прикрытия оставалось топлива еще на целые сутки движения по курсу РQ-17, после чего подразумевался их отход; дальше караван поведут эсминцы Брума и суда эскорта, а в секретной точке рандеву советские корабли подхватят эстафету охраны.

Караван теперь представлял великолепное зрелище: после торпедной атаки с воздуха и гибели кораблей транспорта опять сплотились в порядке походного ордера, хотя некоторые из них еще горели.

Но они – шли. Они шли к цели.

И они пойдут к гибели, когда их настигнут слова:

«КОМАНДИРУ ЭСКОРТА,

КОМАНДУЮЩЕМУ ФЛОТОМ МЕТРОПОЛИИ —

ОТ АДМИРАЛТЕЙСТВА. ВВИДУ УГРОЗЫ СО СТОРОНЫ НАДВОДНЫХ КОРАБЛЕЙ ПРОТИВНИКА НЕОБХОДИМО РАССРЕДОТОЧИТЬСЯ…»

* * *

На мостике крейсера – голос из репродуктора:

– Радиорубка – мостику: у нас квитанция в коде.

– О, черт! – Вахтенный офицер, скользя по решеткам пудовыми от сырости сапожищами, срывает ледяной микрофон: – Мостик – радиорубке: квитанцию – в кают-компанию… Что? Я не слышу, здесь ревет вентиляция, как в аду… Да, адмирал там!

Соленая пена хлещет через трубы дальномеров, над которыми в три погибели согнулись матросы. Вахтенный офицер, уцепившись за нактоуз, роняет микрофон, раздается треск: эбонитовый колпак – вдребезги. Хватаясь замерзшими пальцами за поручни, офицер встает наконец на свое место – к визиру. Его лицо, мокрое и красное, надолго погружается в обойму резиновой оправы оптики. Обозрев горизонт (особенно в той части, где светит солнце), вахтенный выпрямляется. Под крылом мостика неустанно кипят водяные смерчи.

– О’Кейли, – говорит он штурману, – нами принята кодированная из Уайтхолла… Что бы это могло быть? Не догадываетесь?

– Догадываюсь, – отвечает штурман. – Всем нам дают по две недели отпуска, начиная с того момента, как вы меня об этом спросили… Вы не верите?

В отдалении – через разрывы тумана – проскальзывают американские крейсера сизо-голубиной окраски. Сейчас они, как послушные ученики, ретиво повинуются решениям англичан, боевой опыт которых на море смонтирован на прочном фундаменте многих столетий.

Под ногами рассыльного матроса – вихри воды и ветра. Он бережливо загнул края брюк. Яркие носки на его ногах как-то плохо вяжутся с этим фоном брони, пробитой заклепками. От границы пакового льда несет извечным холодом Арктики…

Контр-адмирал Хамильтон наспех закусывает бутербродом у стойки. В руке его, украшенной тоненьким колечком, дрожит в бокале подогретая к ужину мадера. Репитер лага, выведенный в салон, показывает устойчивую скорость в 12 узлов. Через раздраенный иллюминатор, пузырем вздувая бархат штор, рвется упругий ветер полярного океана, от которого молодеют даже старики адмиралы…

– Что у вас там? – спрашивает Хамильтон рассыльного.

– Из Уайтхолла, сэр… от первого лорда, сэр!

Крейсер под брейд-вымпелом Хамильтона круто ложится на борт в противолодочном зигзаге: со стола летят тарелки, море брызжет почти радостно внутрь корабля, словно ликует… Вот и текст на розовой бумаге радиоквитанции: «СЕКРЕТНО. ВЕСЬМА СРОЧНО. КРЕЙСЕРАМ НА ПОЛНОЙ СКОРОСТИ ОТОЙТИ…»

На лице Хамильтона недоумение.

– Не понимаю, – говорит он офицерам. – Дадли наш очумел: он приказывает нам бросить корабли каравана и, не трясясь над топливом, срочно разворачиваться на вест… Такое категорическое решение может быть вызвано только одним: «Тирпитц» вылез в океан и назревает побоище вроде Ютландской битвы.