80  

Мазурук прекратил этот бесплодный разговор словами:

– Сейчас война… надо же соображать![18]

Снова запели моторы, самолет ушел в небо. Опять за дюралевой переборкой звенит молодой голос стрелка:

– Прошли Малые Кармакулы, идем дальше на север, продолжаем поисковый облет… Как слышите? Как слышите?

* * *

По письмам читателей, участников этих событий, теперь я знаю, что «Винстон-Саллен» стащили с обсушки моряки нашего тральщика «Диксон», причем американцы пальцем о палец не ударили, чтобы помочь нашим матросам. Капитан выдержал «марку» почетного гостя до конца, заявив, что он свое дело уже сделал и не такой он дурак, как думают о нем русские, считающие, что отсюда до Архангельска – раз плюнуть! Примеру своего кэпа последовала и команда, далеко не геройская, которую только страх перед гибельной тундрой удерживал от дезертирства. Адмирал Головко заявил союзной миссии, что, если дело пойдет так и дальше, он будет вынужден послать американцев к черту, а на их место пришлет советскую команду. С помощью североморцев «Винстон-Саллен» все-таки доставили к месту назначения, но часть ответственного груза была уже выброшена американцами за борт…

Советский парламентарий И. П. Мазурук снова в полете.

Ревут «каталины» над океаном… дальше, дальше, дальше!

В краткие сумерки, заменяющие здесь ночь, на горизонте появляется Полярная звезда, которую местные кагоры, охотники и следопыты называют звездой Нгер-Нумгы.

  • Ты самая яркая в звездном посеве,
  • Ты летишь над землею, что в толще снегов,
  • Твое имя – стремленье на север, на север…
  • Нгер-Нумгы! – я не знаю прекраснее слов.

Черчилль – Сталину

Честные люди в США и Англии понимали, что союзный долг – прежде всего, и сэр Хамильтон в эти дни заявил: «Размышляя о будущем, я счастлив, когда думаю о планах проводки конвоя РQ?18!» Да, уже вставал вопрос о посылке следующего каравана под литерами РQ-18… Хамильтон указал и на главного виновника трагедии РQ-17 – буквально ткнул пальцем в Черчилля, за что и пострадал (был удален с флота на береговую службу).

Черчилль дважды занимал ответственный пост первого лорда Адмиралтейства и, наверное, имел право причислять себя к породе людей просоленных. Но тот же адмирал Хамильтон говорил, что самые мрачные страницы британского флота, так или иначе, всегда связаны с именем «необузданного диктатора» Черчилля…

Сейчас он наш союзник! Вот он в своем обширном кабинете, где его обслуживают две дамы: высококвалифицированная стенографистка и молчаливая машинистка, без помарок печатающая сразу три экземпляра. «Длинные паузы для нескольких глотков виски с содовой, необыкновенно большие сигары и сам господин Черчилль в помятой обеденной куртке, диктовавший, непрерывно расхаживая при этом по кабинету, не обращая внимания ни на падающий на жилет пепел сигары, ни на выплескивающееся на него же виски с содовой… Он диктовал предложение за предложением, и это, казалось, не требовало от Черчилля ни малейшего напряжения ума». Так описывал премьера один английский разведчик, заставший его в самый разгар работы…

Когда караван РQ-17 был уже разгромлен и лишь некоторые транспорта-одиночки еще тащились через океан, ожидая или встречи с советскими эсминцами, или жуткого конца в пучинах, в эти дни (а именно 18 июля 1942 года) премьер У. Черчилль отправил послание И. В. Сталину:

«…В случае с последним конвоем под номером РQ?17 немцы наконец использовали свои силы таким способом, которого мы всегда опасались. Они сконцентрировали свои подводные лодки к западу от острова Медвежий, а свои надводные корабли держали в резерве для нападения к востоку от острова Медвежий. Окончательная судьба конвоя РQ-17 еще не ясна.

В настоящий момент в Архангельск прибыли только четыре парохода, а шесть других находятся в гаванях Новой Земли. Последние могут, однако, по отдельности подвергаться нападению с воздуха. Поэтому в лучшем случае уцелеет только одна треть.

Я должен объяснить опасности и трудности этих операций с конвоями, когда эскадра противника базируется на Крайнем Севере. Мы не считаем правильным рисковать нашим флотом метрополии к востоку от острова Медвежий или там, где он может подвергнуться нападению немецких самолетов, базирующихся на побережье.

Если один или два из наших весьма немногочисленных мощных судов[19] погибли бы или хотя бы были серьезно повреждены, в то время как «Тирпитц» и сопровождающие его корабли, к которым скоро должен присоединиться «Шарнхорст», остались бы в действии, то все господство в Атлантике было бы потеряно».

  80  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×